У самого выхода обернулась — очередь к окошечку смотрела на меня с изумлением и подозрением.
Вернувшись с гастролей, смеясь рассказала о свердловском происшествии мужу. И вдруг увидела, как он побледнел: «Маришенька, больше никогда так не делай... Еще и негра зачем-то помянула».
Только не подумайте, что клеймо «член семьи врага народа» сделало Консовского трусом. В театре до сих пор вспоминают его выступление на одном из собраний, куда были приглашены партийные боссы и чиновники от культуры. В повестке дня значились «недостаточно ответственное отношение актеров к работе в постановках коммунистической направленности», «шаткость дисциплины» и прочая галиматья.
Перед собранием Завадский попросил Раневскую выступить, а она обратилась за помощью к Консовскому: «Алешенька, скажите, дружочек, что-нибудь интеллигентное, я не могу. Когда вижу их хари партийные, меня только на мат тянет». Консовский терпеть не мог выступать, но как отказать любимой Фаиночке?
И вот ему дают слово.
«Я привык говорить только со сцены и только то, что проверено и залитовано, но сейчас хочу сказать то, что думаю. Вообще, я заметил, что артист в театре роли не играет. Роль играет только дирекция и прочее руководство. И правильно! Артисты — скверный, болтливый и непокорный народ.
Скажите, пожалуйста, а вы их дустом не пробовали?»
В зале повисла пауза. Завадский, никак не ожидавший подобного «взбрыка» от Консовского, главного миротворца театра, смотрел на него открыв рот, актеры, опустив глаза, тихонько прыскали в ладошки, Раневская сидела, гордо вскинув голову: дескать, знай наших! Неизвестно, чем бы обернулось для Алеши это выступление, если бы Завадский, придя в себя от потрясения, не смог перевести все в шутку.
В другой раз Консовского пригласили читать закадровый текст в документальном фильме о Викторе Астафьеве. Поначалу Алеша обрадовался: Астафьев был не только его любимым писателем, но и другом. Виктор Петрович не раз приходил к нам в гости, дарил каждую новую книгу. Прочитав сценарий, Алеша схватился за голову: остракизму в нем подвергалось все — от творчества до образа мыслей и общественной деятельности Астафьева.
В тот же день он позвонил режиссеру ленты и сказал, что отказывается принимать в ЭТОМ участие: «Я за тридцать сребреников не продаюсь!» Автор будущего «шедевра» воскликнул: «Да что вы, Алексей Анатольевич! Мы вам гораздо больше заплатим!» Консовский положил трубку и попросил, если будет звонить этот человек, к телефону его не звать.
В год, когда мы с Алешей поженились, моему сыну было двадцать восемь лет. Вроде бы сложившаяся личность. Взрослый, женатый мужчина. И все же, по признанию самого Володи, Консовский оказал на него огромное влияние. «Рядом с Алексеем Анатольевичем стыдно было быть даже чуть-чуть эгоистичным, непорядочным, беспринципным, ленивым», — любит повторять сын.
Володе в нынешнем году исполнится семьдесят, он по-прежнему работает: дублирует американские и мексиканские фильмы, снимается в отечественных сериалах. Но никогда, ни за какие деньги, так же как Алеша, не соглашается участвовать в проектах, не соответствующих его нравственным принципам. Недавно ему предложили большую роль в обещающем серьезные рейтинги сериале, но узнав, что предстоит играть директора школы, который в своем кабинете соблазняет старшеклассниц, Володя категорически отказался. Режиссер был поражен:
— Почему? Несоответствие вашей благообразной интеллигентной внешности и тайного порока — это же настоящая кинематографическая находка! И деньги вы получите немалые!