В начале 1944 года на проходной повесили объявление о наборе в техникум. Отец предложил Жене: «Попробуй подать документы. Там, кажется, и с семью классами берут». Уже известным артистом, вспоминая юность, брат уничижительно называл себя «токаришкой». На самом деле в цехе его очень ценили. И вот что удивительно: война не закончилась, токари-профессионалы — на вес золота, а его и еще нескольких ребят отпустили учиться.
Женя и в школе принимал участие в художественной самодеятельности, а в техникуме без него уже не обходился ни один концерт. Когда читал со сцены рассказы Чехова и Зощенко, преподаватели и студенты вызывали на бис, устраивали овации.
Так получилось, что я пошел в папу: телосложением, способностями к точным наукам и уверенным, не склонным к самокопанию характером. А Женя очень похож на маму — веселую, добродушную, кругленькую, которая к тому же была изумительной рассказчицей. Ей постоянно говорили: «Нюра, да ты просто артистка!»
Частым гостем у нас был брат мамы — Николай Ильич Родионов, занимавший ответственный пост в Радиокомитете. Женя учился на втором курсе техникума, когда дядя Коля сказал: «Совершенно не представляю, что ты всю жизнь простоишь за кульманом. У тебя явно есть актерские способности. Сейчас идет набор в Экспериментальную студию при Большом театре. Там кроме вокала и хореографии есть отделение драмы, попробуй поступить».
О том, как Женя выступал перед приемной комиссией, я слышал не раз — и дома, и в КБ Туполева, когда он по моей просьбе проводил там творческие встречи (после окончания МАИ я проработал в КБ больше сорока лет). Так что воспроизвожу все практически дословно: «Чехова и Зощенко я прочитал в гробовой тишине. И был обескуражен: когда выступал в техникуме — все хохотали, а тут... Сидевшая в приемной комиссии актриса Екатерина Михайловна Шереметьева спросила:
— А еще что-нибудь у вас есть?
По тону, которым был задан вопрос, понял: шансы у меня нулевые. Вздохнул обреченно:
— Есть, но остальное еще хуже.
– И все же? — бросила Шереметьева, как соломинку утопающему.
Я замялся:
— Ну, это так, для себя — выучил один стишок Блока.