Поначалу никто не предполагал, что Сергей серьезно болен. Казалось, что в сорок два это невозможно. Но однажды муж пожаловался на боль в груди и слабость, это было в апреле 1996 года. Вызвали скорую, его увезли в больницу. Были уже куплены билеты в Германию, и муж сказал врачам:
— Сделайте мне что-нибудь по-быстрому, я в Карлсруэ слетаю и продолжим.
Только доктора не согласились:
— По-быстрому не получится, нужно ложиться в больницу, у вас все серьезно.
Тогда я и вспомнила странную фразу Сергея, сказанную в самом начале нашей совместной жизни: «Мы будем самой счастливой парой, но знай — я, может, проживу еще лет десять...»
Нам повезло: приехал очень хороший врач, он положил Сережу в Первый медицинский институт. Оттуда мужа перевели в Военно-медицинскую академию, затем в Центр Алмазова и наконец в Покровскую больницу. Ему никак не могли поставить диагноз, даже после МРТ. Понимали, что проблемы с сердцем, а какие — неизвестно. Что это саркома, стало ясно только в процессе операции. Сережу невозможно было спасти.
Все это время я буквально жила вместе с ним в клиниках. Лиза и Федя остались на попечении родных. Сережа шутил и всех подбадривал. «Всех» — это друзей-приятелей, которые толпой приходили каждый день. Он делал вид, что ничего плохого не происходит, жизнь прекрасна и удивительна, а у него лишь больничный «отпуск».
Посетителей у Сережи было много, пришлось буквально составить расписание. Он, конечно, радовался общению. Но в то же время очень уставал. Он вообще не был любителем больших компаний. Но друзьям было спокойнее рядом с Сергеем переживать за него.