— Откуда ты?
— Ремесленное окончил.
— Учеником моториста пойдешь?
— С удовольствием!
Так я начал бороздить три моря — Японское, Охотское, Берингово — и Тихий океан. По три-четыре месяца не сходил на берег. Поскольку наш корабль был оснащен морозильными установками, рыбаки с других сейнеров перегружали улов в наши трюмы и мы везли его в Петропавловск-Камчатский, Южно-Сахалинск, Чехов, Находку, Владивосток.
Запах морских водорослей перемешивался с ароматом хлеба. На судне была своя небольшая пекарня, хлеб можно было есть в любом количестве, как и макароны по-флотски. Это был предел мечтаний! Я любил шторм, мог часами любоваться ночным звездным небом.
В 1962-м после катастрофы списался на берег, устроился электромехаником на швейную фабрику. Надеялся, что через год-два страсти улягутся и я смогу вернуться к рыбакам. Но случилось непредвиденное: однажды во Владивостоке случайно попал на дипломный спектакль театрального института. Ускоренный выпуск играл чеховского «Иванова» с Валерой Приемыховым в роли доктора Львова. Я тогда не догадывался, что Валера впоследствии станет моим близким другом.
В театре я оказался впервые. Это было настоящее потрясение! Передо мной открылся удивительный мир красоты. После спектакля ушел на берег Амурского залива и просидел там всю ночь. Прощался с морем, просил прощения, что больше не вернусь.
Вскоре познакомился с ребятами из студенческого театра миниатюр Дальневосточного университета. Я был худым и длинным, за что меня взяли играть Люсика Эйфелева. Маленькая девочка вставала на стульчик и причесывала меня, на этом строилась миниатюра, моя роль была бессловесной. Спросил одного парня:
— Как думаешь, смогу я стать актером?
— Нет, Сань, не надо, это не твое.
Слышать такое было больно, веру в себя те слова чуть не подорвали на корню. Но когда увидел, что театральный факультет Дальневосточного института искусств объявил дополнительный набор студентов, сразу же рванул туда. На вахте спросил:
— Где тут берут в артисты?!
— А вот стоит женщина, обратитесь к ней.
Вере Николаевне Сундуковой я обязан карьерой.
— Здрасте, хотел бы поступить в театральный институт.
Она с любопытством посмотрела на мое худое, пылающее краской лицо и сказала:
— Готовьте басню, стихи, прозу и приходите завтра до полудня.
Ой, что было! Зубрил отрывки, нашел только «Крейцерову сонату» да стихи «И кто-то камень положил в его протянутую руку». А басни у меня не было. Помню, стоял на какой-то лестнице и приставал к прохожим: «У вас нет басни?» Со стороны выглядел сумасшедшим. Стемнело, а с утра экзамен. Один мужчина не шарахнулся, спросил:
— Зачем тебе?
— Да вот, завтра поступаю в театральный.
— Ну хорошо! Пойдем.
Привел домой, выдал книжку с басней «Белка». Ее-то я и вызубрил. Вышел перед приемной комиссией, меня всего трясло, покрылся пятнами. Казалось бы, уже и смерть повидал, но тут оробел, зажался. Правда Вера Николаевна что-то разглядела в том одеревеневшем мальчишке и приняла на курс.