Но он ошибся. Мы прекрасно играли эту сказку, один раз даже под замену вечером. Хохот стоял в зале гомерический.
Можете себе представить, наш спектакль более десяти раз приглашали в Америку! Я сам лично видел телеграммы. Но Андрей Александрович по тогдашнему времени как-то на это не реагировал...
Главный режиссер Гончаров был не только нашим педагогом, но и выдающейся личностью. Борис Иванович Равенских очень смешно как-то сказал о походке Гончарова: «Вся его стать будто удивляется — я иду, а движение на улицах города не останавливается. Странно...»
Он вырастил много талантливых учеников, поставил массу гениальных спектаклей. Многие говорят о его непростом характере, но мы, его студенты, помним Андрея Александровича как доброго и порядочного человека.
Гончаров, мне кажется, криком сам себя заводил. Его слова стали крылатыми: «Это не театр, а пожар в бардаке во время наводнения! Ваш спектакль скучный, как музей в понедельник!»
Всю жизнь рядом с Гончаровым была его жена Вера Николаевна, с которой они познакомились в детском саду и прожили вместе долгую жизнь. На репетициях Гончаров не делал исключения для любимой жены и орал как и на всех. У него была особенность: войдя в раж, он, показывая на актера, не мог вспомнить его фамилию. Однажды закричал на собственную жену: «Что вы там играете? Вы, вы, я вас спрашиваю!» На сцене было человек десять. Они все не могли понять, кого имеет в виду режиссер.
— Боже мой, — Гончаров повернулся к завлиту Тамаре Браславской, — ну как же ее зовут?!
— Кого? — спросила Тамара.
— Вон ту, справа!
— Вера Николаевна, — пролепетала пораженная Браславская.
— Да, да, Вера Николаевна, скажите, вы понимаете, что играете?!
Иногда Андрей Александрович в буквальном смысле вымучивал нас на репетициях. Одно слово повторялось минут двадцать. «Не-е-ет! Не-е-ет! Не-е-ет!» — неслось из зала. Мы уже не знали, что делать. Слава богу, Гончаров объявил перерыв.
За кулисами Сашка Фатюшин достает из кармана бутылку: «Давайте, не дрейфьте! Хуже не будет». Ну, мы и «дали». И чуть-чуть расслабились, поняли, что нам уже все равно — будет главный режиссер орать или нет. Выходим, работаем. Слышим — тишина. Вторая сцена. Он молчит. А в конце спокойный голос из зала: «Ну ведь можете, когда захотите!»
Саша Самойлов был самым старшим в банде. Большой, красивый, с пышными усами. Гончаров называл Сэма «вожак молодежи». Еще в студенческие годы Сашка успел посниматься в кино: в «Романсе о влюбленных», «Сыне председателя». Андрей Александрович очень любил и уважал его отца, известного актера Владимира Самойлова, так что смотрел на отлучки Саши сквозь пальцы. У Самойлова была богатая биография, еще пацаном он зарабатывал фарцовкой, обменивая у иностранцев октябрятские звездочки на жвачку и сигареты. Потом работал и шофером, и санитаром в морге, и осветителем на «Мосфильме».