— Отталкивали?
— Наверное да, потому что будущее свое я видела иначе. Рисовала густыми масляными красками, и люди рядом появлялись соответствующие. А с Пашей — абсолютная акварель! Размытая и непонятная. То есть она тебе и без смысла симпатична, но от брака и человека рядом хочется определенности. И даже восхищаясь им, я делала это как-то дистанцированно. Мол, да, хороший, но мы-то ждем принца на белом коне как минимум. Мысли о стабильности тоже присутствовали, а что тут такого? Многие хотят жить обеспеченно. Пашка же невероятно жизнелюбив, с ним всегда весело, интересно, но непредсказуемо. Значит, я не могу быть с ним вместе. Не знаю, что привило этот стереотип про обеспеченного мужа, — может, мама так воспитала или балетное видение мира никак не хотело отпускать...
— Ну, это известная русская традиция: у хорошей балерины должен быть достойный спонсор.
— Не совсем в этом дело, в примы я не метила, хотя да, есть такая тема в балете. Паша же тогда поставил пару спектаклей, очень успешных, однако миллионов такая работа не приносит даже в перспективе. Но когда я влюбилась, на это стало настолько плевать! Мне вообще как-то становилось плевать на многие вещи, которые раньше казались значимыми. Я менялась, и мне эти перемены нравились. Мы много гуляли, читали вместе. На самом деле у меня целый комплекс развился, что мало прочла. Это беда всех балетных девочек — слишком много времени уходит на поддержание физической формы, на учебу часто сил не оставалось, не говоря о том, чтобы выйти за пределы школьной программы. Паша перечитывал что-то, потом давал мне, и мы говорили о прочитанном, обсуждали. И чем дальше развивались отношения, тем более понятным и своим он казался.
Невероятно поражал меня самыми простыми вещами. Помню, поехали отдыхать. Было жарко, и очень хотелось в воду. Но на пляже табличка «Купаться запрещено». Для меня это табу — запрещается же! А Паша сразу начал стягивать штаны:
— Я плавать хочу!
— Написано же... — говорю.
— Да плевать, — и через секунду уже прыгнул в воду.
Меня это и ужасало, и восхищало одновременно. Если мне говорят: «Нельзя» — делать не буду, так воспитана. Со мной родители бед не знали — никаких заскоков переходного возраста, никакого непослушания. Когда сейчас мои дети бунтуют, в глубине души радуюсь: они растут не как их мама. Я была слишком правильной, и думаю, многое в жизни по этой причине прошло мимо. Человеческая несвобода во мне до сих пор присутствует, пусть и в небольшой степени. Стараюсь с ней бороться. «Это неприлично» или «это некрасиво» у меня сегодняшней вызывают встречный вопрос: «А кто так сказал?» И это Пашина заслуга. Я очень много от него переняла и счастлива от этого. Бог с ними — с правилами.