Но даже расставание Крис и Жаклин, насмотревшиеся по долгу службы на сотни кровавых разводов, постарались превратить если не в образцовое, то в максимально цивилизованное. Мама продолжала ездить в свою контору, успевая перед работой приготовить завтрак и подвезти в детский сад, а потом в школу дочь и ее младшего брата Алекса. Отец вполне неплохо обустроил собственное жилье в Лондоне, куда дети приезжали на выходные. Все четверо держались как стойкие оловянные солдатики, плохо становилось только ночами.
Эмма часами лежала не сомкнув глаз, глядя в потолок. Она привыкла, что папа читал ей перед сном: оказалось, это и было лучшим снотворным. Но время шло, и боль от развода родителей притупилась. Оба создали новые семьи, и теперь у Эммы и с той и с другой стороны есть братья и сестры, с которыми она часто видится.
Однажды, наблюдая, с каким восторгом малыши обсыпают друг друга песком во дворе, она поймала себя на мысли: весь чудный детский мир с играми и шалостями прошел мимо нее. Эмма не зависала с друзьями, не зажигала на школьных вечеринках, даже не экспериментировала с внешностью. Ни зеленые ногти, ни розовые пряди, ни пирсинг не разрешались железным контрактом, согласно которому актриса Уотсон, она же Гермиона Грейнджер, не могла меняться: загорать, худеть или толстеть, а также болеть, опаздывать на съемки, пропускать премьеры или запланированные интервью.
Пока сверстницы влюблялись в идолов МTV или подражали Бейонсе, Эмма проводила время на студии Leavesden — огромном ангаре бывшего авиационного завода в пригороде Лондона. Неудивительно, что свою первую любовь она тоже встретила на съемках.
«Завтра снимаем сцену, когда ты бьешь меня по лицу, — Том Фелтон, улучив минутку, отвел Уотсон в сторонку. — Только ударь не сильно! У меня через пару дней выступление школьного хора...» Исполнитель роли Малфоя заметно нервничал. Мало того что ему пережгли пергидролем волосы — Драко платиновый блондин, а у самого Тома пышная русая шевелюра, так теперь еще собираются отколошматить.