Актриса, которой предстояло сыграть Сонечку Мармеладову, так влюбилась в Любимова, что днем и даже ночью сидела или лежала на коврике у наших дверей. «Я смогу сыграть роль, только если меня свяжут близкие отношения с режиссером. Ведь Соня Мармеладова была проституткой!» — объясняла она всем.
Конечно, меня раздражало поведение этой особы. Она постоянно искала повод потрогать моего мужа, висла на нем, лезла с поцелуями. Юрий сначала терпел, а потом стал бегать от нее, как от прокаженной. Из-за своей настойчивости эта девушка в итоге потеряла роль. Юрий нашел замену: «Не могу работать с сумасшедшей!»
Я же обратилась к директору театра с просьбой убрать безумную итальянку от дверей моего дома. К слову, это не единственная актриса, которая потеряла голову от Любимова.
В стокгольмском Королевском драматическом театре, где по приглашению Ингмара Бергмана Любимов ставил «Пир во время чумы» и «Мастера и Маргариту», по нему с ума сходила Биби Андерсон. «Юрий, когда ты мне показываешь сцену, я загораюсь, а к своему партнеру испытываю только отвращение», — говорила она и садилась к нему на колени. А еще Биби настойчиво приглашала Юрия к себе в сауну.
Было очевидно, что Любимов интересен ей не только как режиссер.
Зато мне симпатизировал великий Ингмар Бергман. Он слыл настоящим донжуаном, обладающим магической силой притягивать женщин. Бергман часто приходил на репетиции и с заметным интересом общался со мной.
Мы с Юрием могли бы флиртовать, закрутить романы, но не захотели. Если между людьми существуют серьезные, глубокие чувства, нужно ценить и беречь их. Любимов слишком хорошо понимал истинную сущность актрис. И судьба сложилась так, что спустя тридцать пять лет после первой встречи мы оба получаем радость и тепло от того, что вместе.
Как ни прекрасна была Италия, нам пришлось покинуть и ее. В этой стране изобилие солнца и явный перебор политики. Представители разных партий стали навязывать Юрию Петровичу дружбу. Один обращался к нему «маэстро», другой — «господин», третий — «товарищ», все обещали разные блага, если он примкнет к их рядам. «Я в России не продавался и здесь не намерен», — отвечал Юрий. После такого ответа эти люди делали вид, что не знают, кто такой Любимов.
«Собираю вещи, мы уезжаем! — сказала я. — Не выношу, когда так возмутительно обращаются с моим мужем». Я раздарила друзьям и знакомым почти всю домашнюю утварь, лишь самое необходимое отвезла на грузовике в Швейцарию, где Юрию предложили следующую работу. Из Швейцарии мы отправились в Америку, затем был Лондон и снова Америка, Франция, Израиль... «Мы облагодетельствованы его изгнанием!» — твердила западная пресса. И это правда. Оперные спектакли, поставленные Юрием Петровичем, долгие годы были в репертуаре «Ла Скала», «Гранд-опера», «Ковент-Гарден».
Мы жили в постоянном движении. Учеба для Пети началась в шесть лет с французского лицея в Лондоне, закончилась Кембриджем, но между этими двумя вехами было... тридцать восемь школ в разных странах мира.
Я очень переживала за сына.
Только он успевал привыкнуть к новым друзьям и учителям, как приходилось переезжать. Старалась, чтобы бесконечные перемены как можно меньше травмировали ребенка. Естественно, в те годы я не работала — разве это возможно при таком образе жизни? Мне хватало хлопот с обустройством дома, точнее домов. Каждый новый оформляла так, чтобы он напоминал предыдущий.
Безо всякого лукавства — в заботах и хлопотах всегда забываю о своем дне рождения. Но есть человек, который обязательно мне о нем напомнит. Однажды в Америке с утра пораньше Юрий преподнес мне конверт. Открыв его, я, во-первых, сообразила, что сегодня мой день рождения, во-вторых, узнала, что являюсь владелицей апартаментов в Бостоне.
Правда, нам так и не довелось пожить в той замечательной студии, поскольку вскоре мы покинули Америку.
Другое утро — в Италии. На тумбочке рядом с кроватью я обнаружила мозаичную шкатулку. Открыла и увидела ключи. На этот раз в день рождения я стала обладательницей машины — последней модели маленького спортивного «мерседеса».
Когда Петр подрос, подарки папа с сыном стали готовить вдвоем, стараясь сохранить все в строжайшей тайне. Петя хорошо рисовал, так здорово сочинял стихи на английском, что учителя зачитывали их перед классом. Увы, все это детское творчество утрачено в наших вечных переездах...
Несмотря ни на что, это было прекрасное время — свободное, наполненное интересными впечатлениями и новыми знакомствами.
Все шло, как предсказала мама.