Сын берет хлеб, пироги, кусок рыбы, угощает товарища. Только разложили еду по тарелкам, приходит другой сокурсник: «Саша, дай, пожалуйста, веник».
Естественно, сын усадил его за стол. В общем, спокойно пообщаться нам так и не дали. Вокруг Саши всегда было огромное множество друзей и знакомых, его любили, к нему тянулись. Он с детства был заводным, за компанию подписывался на любую авантюру, заряжая своей энергией окружающих. «Снял с себя последнюю рубаху и отдал товарищу» — сказано про нашего Сашу. Как-то, навещая сына в Москве, решила постирать, стала собирать грязные вещи и не обнаружила новой куртки, которую мы с отцом ему недавно подарили.
— Саш, где куртка?
— Людмила Александровна, — вмешался сосед по комнате, — вы лучше спросите, где его костюм?
— Саш, где твой костюм?
— Мам, ну не ругай, отдал приятелю. Ему совсем нечего было надеть. А у меня вещей хватает.
Когда сын сдавал сессию, у меня замирало сердце. Думала: ну вот сейчас точно выгонят. Общеобразовательные предметы он не учил, по большому счету, знал их на твердую «двойку». Вопрос о его отчислении из ГИТИСа за неуспеваемость ставился несколько раз. Но неизменно делегация Сашиных однокурсников направлялась в ректорат и уговаривала терявших терпение педагогов оставить Абдулова.
Разумеется, при такой успеваемости стипендию он не получал, мы с отцом ежемесячно посылали деньги.
Сидеть на родительской шее было не в Сашиных правилах, и вечерами он подрабатывал, бывало, и вагоны разгружал. Сын вообще всю свою жизнь пахал как проклятый, работал на износ, не жалея себя.
Отпуск мы обычно проводили у моих родителей в Конохово. Гаврила Данилович не признавал санаториев. Он обожал среднерусский пейзаж, любил сидеть за письменным столом у раскрытого окна, смотреть на спокойную гладь водохранилища, на берегу которого стоит наш дом. Ему там хорошо думалось, в такие моменты в голове мужа рождались лучшие режиссерские идеи. И ничто не могло ему здесь помешать, даже Сашка со своими друзьями. Он всегда приезжал на каникулы с компанией. Отдыхали ребята шумно, весело. Но при этом и нам помогали.
Зимой снег чистили, рубили дрова, ездили в город за продуктами. А летом копали огород.
Чтобы накормить эту ораву, Гаврила Данилович с Володей брали удочки и отправлялись на рыбалку. И вот обеденное время неумолимо приближается, а мужа с уловом все нет. Тогда бабушка говорила внуку: «Саш, сходи-ка ты за рыбкой». Саша брал динамит и шел на реку.
Однажды он не заметил, что неподалеку от берега плавает его приятель Леня Ярмольник. Взрыв получился такой силы, что Леня чуть не оглох, слава богу, не покалечило. Но рыбы тогда много нажарили. А вот если приезжал Жора Мартиросьян, делали мясной обед — непременно жарились шашлыки. Жора, как и Саша, был в этом деле большим специалистом.
На последнем курсе в ГИТИСе появилась ассистент Марка Захарова. Он готовился ставить спектакль «В списках не значился» по повести Бориса Васильева о защитниках Брестской крепости, искал исполнителя главной роли. Ассистентка пригласила Сашу в «Ленком» на пробы. Так судьба подарила сыну встречу с его Режиссером. «Он — мой второй отец. Марка Анатольевича я понимаю с полуслова», — говорил Саша. Мне кажется, Захаров тоже всегда его отличал. Когда дочь Марка Анатольевича Александра выходила замуж за Владимира Стеклова, мой сын был единственным из труппы, кого Захаровы пригласили на свадьбу.
О том, что Марк Анатольевич Сашу ценил, красноречиво говорит такой случай. Генеральный прогон своего дебютного спектакля сын проспал. Мамы рядом не оказалось, разбудить было некому.
