Спасибо!» Бросился звонить моим родителям: «Спасибо вам за Иру! И у нас будет ребенок!»
Но начался страшный токсикоз: не могла ни пить, ни есть, и меня положили в больницу. Примеряя платье в свадебном салоне, грохнулась в обморок. И по дому уже не порхала как раньше, а еле ползала, да и вообще старалась лежать, настолько было плохо.
Настроение на нуле, гормоны скачут — а Виталик с утра до ночи на работе. Теперь позиции изменились: не он нуждался во мне, а я в нем. Было жизненно необходимо, чтобы любимый сидел рядом, держал за руку, терпел мои капризы. Когда ждешь первого ребенка и тебе двадцать четыре часа в сутки плохо, хочется, чтобы будущий папа находился поблизости.
Умом понимала, что он много работает, но где логика у беременной женщины?
Поначалу прибегал:
— Знаешь, у нас на съемках сегодня...
— Виталик, нет сил выслушивать, что у вас произошло на съемках. Мне плохо! Почему ты так поздно, неужели нельзя приходить пораньше?!
Если мужчину тянешь домой, да еще и упрекаешь в чем-то, он, наоборот, убегает. И Виталик уже не рвался ко мне, ведь праздник кончился. Это бесило и пугало. Все больше захватывало чувство одиночества, мне казалось, что ему не очень-то нужна семья с тремя детьми, о которой еще недавно он так мечтал. Но бессмысленно обвинять: Виталий был вечно в цейтноте и не смог помочь в такой сложный для каждой женщины период вынашивания ребенка.
А это очень важно, не зря мужа и жену, ожидающих малыша, называют «беременная пара». Я же всегда была одна... Наедине со своим диким токсикозом.
Виталик был занят только своей работой и славой. А я из светской красавицы в считаные недели превратилась в обычную беременную женщину с дурным настроением и неуверенностью в себе. Недели за две до свадьбы приехала мама Виталика. Я не понравилась Татьяне Александровне. Да и кому могла понравиться такая невестка: зеленая, с недовольным лицом, еле ходит. Позже мама скажет Виталию: «Думаю, Ира тебя совсем не любит». Гогунский — любимый мамин сын. Она вложила в него душу, и он ее тоже обожает.
После отъезда матери в Виталике возникли явные перемены. Он начал посматривать в мою сторону с задумчивым видом, будто прикидывал: а вдруг и правда ошибся и любви нет?
Стал приходить домой еще позже. Я ему:
— Почему так поздно? Весь день тебя ждала!
А он в ответ:
— Ты меня не любишь!
Я видела, как тает его чувство, Виталий стал абсолютно холоден, смотрел как на чужую. Испытывала ужас: я же решилась родить от него ребенка, хочу разделить с ним жизнь. Разве это не достаточное доказательство того, что женщина любит? Но Гогунскому все это, видимо, было больше не нужно...
Сейчас, после того как мы разошлись, тяжело вспоминать о периоде, когда я была в полной зависимости от мужчины, который ко мне охладел.
В какой-то момент сорвалась: «Уезжаю в Череповец к маме — нам с тобой надо друг от друга отдохнуть!» Еду в поезде, смотрю на руку и вдруг замечаю: кольцо, которое подарил Виталик, лопнуло! Дотронулась до него, а оно распалось надвое — плохой знак!
Виталий позвонил накануне свадьбы расстроенный: «Пожалуйста, приезжай завтра!» Но я не поехала. Мы были обижены друг на друга, в ссоре. Хотелось не просто расписаться, хотелось праздника — для нас, друзей, родителей, а не формального похода в ЗАГС. Я считала, что женятся один раз и на всю жизнь! Договорились, что свадьбу перенесем на осень. Но больше этот вопрос никогда не поднимался.
В следующий раз Виталик позвонил лишь через несколько дней: «Может, вернешься?»
