— Машка, давай я тебе его подарю, — неожиданно предложила она. Очень Лене благодарна.
Рожков, с которым подружились на «Глухаре», помог с кухонным гарнитуром. «Ты внес неоценимую лепту в наш быт», — говорю ему теперь. Все знают, что у меня стоит кухня имени Дениса Рожкова.
То же самое в начале ремонтной эпопеи сделал Макс Аверин. Позвонил: «Давай встретимся на вахте «Сатирикона», хочу помочь, чем могу». Помню каждого, кто протянул мне руку помощи.
Раз за пять, мотаясь на своем автомобиле с Мичуринского на «Сходненскую», я перевезла все вещи, и мы наконец-то въехали.
...Этим летом вбила себе в голову, что детей пора свозить на море. Мне вообще хочется везде бывать только с ними. Шикарно провели пятнадцать дней в Турции, хотя по большому счету отдых с детьми это не отдых, расслабляться нам с Татьяной не давали.
Все началось с самолета. Андрюша хотел сидеть с мамой, потом с Таней, потом, когда все уже пристегнулись, вырвался и опять вернулся ко мне. Его капризами заразился Платон, Тима тоже разволновался, в итоге все разревелись. Объяснить трехлеткам, что ходить по салону перед взлетом нельзя, не удалось. Те двадцать минут показались каждому вечностью.
В Турции для них все было в диковинку. На завтрак мы опаздывали, просыпали.
И вот до его окончания остается минут пятнадцать, а мальчишки спокойненько идут себе по бордюру, не торопятся, и надо протянуть каждому руку, чтобы четко прошел носок в носок и не свалился. Если по пути попадается фонтанчик, поливающий цветы, мы не сдвинемся с места, пока каждый не прикоснется к струе. Что говорить, сыновья то и дело преподносили мне уроки терпения и самообладания.
Во время обеда Татьяна оставалась с детьми за столом, а я бежала с тремя тарелками среди дымящихся котлов, судорожно соображая, что выбрать и, главное, не забыть каждому положить по маслинке, по огурчику, еще и по перчику в дополнение к основному блюду. Если приносила котлеты с картошкой, все хотели сосиски с рисом, если предлагала сосиски — дружно требовали курицу.
Пока я с ними разбиралась, Татьяна быстро набирала еду себе. Потом к буфету неслась я. Наконец сажусь за стол, а дети уже закончили: откусили от огурца, проглотили по булке, выпили воды — и сыты. Курица и рис отодвинуты в сторону, сосиска покоится на салфетке.
Говорю:
— Посидите тихонько, дайте поесть.
Но только подношу ложку супа ко рту, как в тишине раздается:
— Мама, какать.
А мы уже обходимся без подгузников, надо спешить.
— Татьяна, оставайтесь, сама его отведу, — предлагаю я, но встают все трое. В туалете мы сразу создаем очередь. Но постепенно выясняется, что какать никто уже не хочет. Всем необходимо просто надавить на слив. Через три дня я стала спрашивать:
— На самом деле хотите в туалет или кнопку нажать?
Хором отвечают:
— Кнопку! — хитрости им пока не хватает, и мне иногда даже удавалось доесть свой суп.
В бассейн мы не ходили. Зачем? Если море как парное молоко, а температура воздуха — больше сорока градусов. Я чувствовала такое единение с детьми, когда мы заходили в воду! Никто не рвался на глубину, ребята плескались у берега, осторожничали, постоянно держались за маму.
Кстати, назад мы летели шикарно.
Один рисовал, другой играл в айпаде, третий задремал на руках у няни. Под конец отдыха все освоились, поняли, что они настоящие путешественники.
Заговорили дети рано и как-то незаметно для меня. После периода не очень внятных звуков в один прекрасный день Платон произнес: «Мама, птичка поет». Прошло еще немного времени, гуляем, а мимо несется байкер.
— О, мопед проехал, — сообщил Платон.
— Ты что, совсем дурак? Думай головой, не мопед, а мотоцикл, — поправил Тима.
А как трепещет мое материнское сердце, когда увидев скамейку, кто-нибудь из мальчишек предлагает: «Мама устала.