Ничего себе! Пришла со мной объясняться! Я ответила:
— Никого к себе не привязывала! Вы его жена — сами и разбирайтесь! — и бабахнула дверью.
А минут через десять опять звонок. На этот раз пожаловал сам Воропаев, кажется, подшофе. И заявил:
— Просто хотел сказать вам спокойной ночи!
Я снова — бац дверью. Но успела заметить, что Осипенко стоит на лестнице на пролет ниже. Поверить не могла, что она сама привезла мужа к моему дому, до сих пор не знаю зачем. Бедная, ей наверняка пришлось настрадаться. Забегая вперед, скажу: когда я Воропаева бросила и он пустился во все тяжкие, на каких-то гастролях объявил мне:
— Я наконец развелся. Выходи за меня. Устроим свадьбу.
— Поздно. Я уже ничего не хочу. Уходи!
— Первую бабу вижу, которая не хотела бы за меня замуж.
А потом выяснилось, что слова о разводе были ложью. Многие думают, что мы с Воропаевым были расписаны, но это не так, хотя и жили вместе. Насколько мне известно, союз Геннадия Ивановича с Осипенко сохранялся до последних его дней, хотя и свободный: оба устраивали личную жизнь на стороне. Она, например, много лет была вместе со своим партнером Джоном Марковским.
Пока была замужем, Геннадий Иванович за мной не ухаживал. Но только вновь стала свободной, влюбился крепко. Когда рассказала о нем маме, она ужаснулась:
— Женатый? Да ты что!
А я твердила:
— Он такой красивый, такой ласковый.
В отличие от бывшего мужа Воропаев никогда не завидовал моему успеху. Дима однажды чуть не отхлестал меня моим букетом, который подарили еще в Театре Комиссаржевской. Я этого не забыла: ненавижу актеров-мужиков, которые завидуют. А Геннадий Иванович и сам был любимцем публики, особенно после выхода фильмов «Вертикаль» и «Олеся». Даже когда мы расстались, мог подойти за кулисами с комплиментом: «Ну, я бы так не смог! Как ты это делаешь? Горжусь тобой!»
О нашем романе говорил весь Ленинград. Естественно, знали о нем и в театре. На гастролях меня, еще никакую не заслуженную, всегда селили одну в номере.
Вот только когда я сообщила Воропаеву, что беременна, он отреагировал совсем как бывший муж. Выступил категорически против того, чтобы я рожала. Но у него не было права мне указывать. К тому же я стала старше: было уже за тридцать, хотелось ребенка. Решила рожать несмотря ни на что. Геннадий Иванович рвал и метал, тут же завел себе очередную любовницу. Уже с большим пузом столкнулась с ней в театре. Девица стала мне что-то говорить, я немедленно хлестнула ей по башке авоськой с яйцами, которые только что купила, и гордо удалилась, оставив ее облитую с головы до ног.