— Как думаете, почему ваша с Димой история оказалась такой громкой?
— Его смерть была для всех внезапной. Молодой, здоровый, известный. Как можно умереть в расцвете сил? Никто не знал, какой на самом деле был нами пройден путь...
Димину проблему с алкоголем мы скрывали, хотя многие о ней догадывались. Актерская среда очень специфическая. Иногда на гастролях пытались его спровоцировать, прекрасно зная, что человек завязал.
Подходит коллега и протягивает бутылку коньяка: «Слушай, у меня руки скользкие, помоги открыть». Или другой товарищ сочувственно говорит: «Я тоже бросил. Могу дать совет, как с этим боролся. Наливаю водку и просто нюхаю. Вот увидишь, тебе станет легче», — и подносит к носу стакан.
Я чуть его не выбила из рук: «Зачем, скажи, зачем ты так делаешь?! Ты же знаешь, как это тяжело!» Вроде и не придерешься — друг из добрых намерений дает «совет», но я-то знаю истинную причину.
Тогда мы уговорили Димку закодироваться на полгода. К нам домой приехали продюсер Марьянова с сестрой, его агент, папа, то есть люди, которые теперь катят бочку. Помню, как я сказала: «Меня устроит даже час, проведенный без алкоголя!» Это была ежедневная борьба за Диму. День прошел — моя победа, другой прошел — вторая моя победа...
За эти полгода Марьянов изменился, снова вошел в форму. Я заставила его пойти в спортклуб, он подтянулся, начал качаться. Но настроение царило мрачное, не спал ночами, был как сплошной нерв. Я всячески пыталась развлечь, чем-то занять. Мы ездили в торговый дом на Новой Риге и гуляли по пустым залам, катались по ночной Москве, наматывая круги по улицам. «Ой, смотри, какой вид! Давай сфотографируемся. Пошли в кафе чаю попьем», — тормошила его. Дима мрачно кивал. «Родной, должно пройти время. Это выходит алкоголь», — говорила я.
А он ждал, буквально дни вычеркивал, когда закончатся эти мучительные полгода. Недели не прошло — позволил себе невинный бокал вина. Я сразу поняла — все! Потом полбутылочки вина, бутылка, две, сто граммов виски. И понеслось...
— Но почему вы не ушли? Почему терпели?
— Есть люди, у которых сильно развит инстинкт самосохранения, они предпочитают спасаться бегством. Может, и правы. Но я не такая. У меня настройками не предусмотрено задней скорости — только вперед. Я прошла весь путь с Димой до конца. Если бы оставила его, то от чувства вины уже выбросилась бы из окна.
