А поехали с нами!». «С нами» — это с Марком Захаровым, Шурой Ширвиндтом и Андреем Мироновым, его ближайшими друзьями… Тогда ведь все тесно общались, дружили на кухнях «против государства». Душевно посидели у Гриши. Потом он позвонил: «Пошли в «Сатиру»!» Тут же согласилась — от театров я никогда не отказывалась.
Гриша знал, как до меня достучаться. Открываю почтовый ящик, а там письмо. Я храню его до сих пор и перечитываю со слезами на глазах, хотя оно не было лишено «горинского» юмора: «Люба, помните, что по Москве ходит высокий толстый человек и постоянно думает о вас». Хотя толстым он никогда не был.
Однажды шли по улице, вдруг перед нами упала женщина и забилась в конвульсиях.
Страшное зрелище… Гриша к ней бросился и держал — руки, ноги, голову… Крикнул мне: «Вызови «скорую»!» — я кинулась к автомату, дрожащими руками искала монету… И пока не приехали врачи, он умудрялся ее сдерживать. Врач по образованию, Гриша знал, что эпилептик может разбиться насмерть — сила у таких больных нечеловеческая… В тот день я влюбилась в него окончательно.
Гриша окончил медицинский институт. Много чего насмотрелся, работая на «скорой». И трагического, и смешного. Пересказывал друзьям забавные истории. Однажды к ним в «скорую» привезли пожилого еврея, за каталкой шла его супруга. «Доктор, — доверительно обратился к нему больной, — скажите, мог я заработать язву, от того что ел много мацы?»
«Нет», — успокоил его Гриша. Пациент торжествующе — жене: «Я же тебе говорил, мерзавка!»
Другой раз прямо на улице к нему обратился старичок, который потерял память:
— Где я? Помогите найти мой дом, я не помню адрес…
— Ну хоть что-нибудь… Опишите здание и окрестности, — отозвался Гриша.
— Там много света – перед глазами только яркие разноцветные пятна...
Гриша взялся за поиски. Сначала повел старичка к стадиону, где по вечерам ярко горят прожектора. Потом — к ярким витринам магазинов… Надеялся, может, возникнет хоть какая-нибудь зацепка…
А в руках у больного была котомка с кошельком — он явно собирался за продуктами и вряд ли ушел от дома далеко. И вот в ближайшем магазине пришельца наконец опознали знакомые. Гриша водворил его домой и заметил, что окна квартиры старичка выходят на каменную стену… С удивлением спросил: «Откуда же вы взяли яркие пятна света?» — «Если долго смотреть в мое окно, начинаешь их видеть», — объяснил несчастный.
Со временем совмещать две профессии — врача и писателя — стало сложно. «Большинство юмористов уверены, что могут словом изменить мир. Я на это не претендую. Но ирония помогает смириться с мелкими и крупными неприятностями», — объяснял Гриша. И лечил людей в первую очередь словом.
В писательство его тянуло с детства: уже в школе ходил в литературный кружок и сочинял эпиграммы, критикующие ООН и Уолл-стрит, о которых краем уха слышал по телевизору.
Когда учительница показала их Маршаку, Самуил Яковлевич покачал головой: «Если поумнеет — бросит писать. А если не поумнеет — станет сатириком.
...«В нашей компании никто не женился и не собирается!» — заявил мне однажды его близкий друг Борис, который боялся потерять Гришу. Нам было под тридцать — еще молодые, но уже не юные. Борины угрозы не сбылись — мы поженились через полгода после знакомства. Это вышло естественно и как бы само собой. Зарегистрировались и сразу поехали в Дом творчества писателей под Ригу. Потом поменяли две наши квартиры на одну в доме на улице Горького (ныне Тверская). И с этим местом связаны самые счастливые воспоминания.