Подсунул другое — шрифт крупный, как для старушки. Вредничаю.
Только после венчания я поняла, что все эти интересы — фигня, напускное… В загс Петя не хотел идти, а в церковь сам меня потащил — даже одеться не успела. Батюшка на нас посмотрел и обиделся даже: «Будто грядки полоть собрались, а не перед богом святой союз скреплять». И вроде после этого обряда ничего не изменилось, только я вдруг перестала соображать: где я, где Петя… Мы — одно. Смотрю в окно: вон маячит среди деревьев, ветошь собирает… Думаю: «Сейчас хворост принесу — печку разожгу…» И вдруг понимаю: это же Петя, а не я по ту сторону окна! Так же Петины родители любили друг друга: когда отец скончался, мать легла и больше не встала… Забавно, что когда мы с Петей только познакомились, я воспринимала его как дедушку — нашего беззубого кормильца.
Но пройдя с ним долгий путь, вдруг сама ощутила себя его бабушкой: любящей, заботливой, спасающей… Разве могу я на него злиться? Мне внук Тишка недавно в глаз пальцем ткнул — синяк был на пол-лица. А я все равно его люблю. Так же и со всеми Петиными обидами и гулянками.
Не смогли нас разделить ни жизнь, ни смерть. А уж тем более люди. Кстати, мой бывший иностранный муж со своей русской женой тоже к земле потянулся. Купил дом с нами по соседству — теперь дружим семьями. И каждый день у них на веранде английская церемония — файф-о-клок, где собираются местные старушки чайку попить.
А сколько меня за Петра со свету пытались сжить! Никогда не думала, что кто-то захочет увести моего алкаша и пьяницу Мамонова. Но нет — телефонный звонок: соперница умоляет о встрече… Между прочим, бывшая собутыльница Петра. Замужняя пятидесятилетняя женщина, а ума нет — влюбилась от безысходности.
— Грешным делом хотела, чтоб ты сдохла, — сообщила она мне. — И чтобы мы с Петром на презентации под ручку вдвоем ходили…
Какие светские рауты, когда Петр на свои концерты за 5 минут до начала прибегает? Но не суть. Обратилась эта мадам к колдунье, чтобы та на меня порчу навела. Только после каждого сеанса хуже становилось «заказчице».
— А она в церковь, случайно, не ходит? — поинтересовалась ворожея. И огорошила влюбленную: — Так ты теперь сама дуба дашь — наговор к тебе возвращается.
Один способ снять порчу — попроси у жертвы своей прощения…
В общем, повеселила меня соперница. «На хрен тебе сдался этот алкаш? Он же помрет рядом с тобой!» — увещевала я ее.
Петр ведь свое бремя исправно несет — и, как отец Анатолий в «Острове», крест в гору тащит, мучается. А я мужа вместе с его грузом всю жизнь на плечах волоку…
