Он стал для меня всем: и отцом, и другом, и любовником. Тем мужчиной, на которого я могла рассчитывать. Впервые за годы, прошедшие после смерти родителей, я могла наконец расслабиться.
Я ничего у него не просила. Саша никогда меня не содержал. На жизнь я зарабатывала сама. Платила за свою съемную квартиру, помогала деньгами сестре. Я прекрасно понимала, что можно включить «женскую хитрость» и добиться дорогих подарков, украшений. Но видя, с каким напряжением Саша работает, какую ответственность несет за семью, никогда себе этого не позволяла.
Встретив Сашу, я вдруг почувствовала, что у меня есть тыл, что если мне по-настоящему нужно будет, он даст мне все, о чем его попрошу. И этого мне было уже достаточно...
Я будто вновь обрела семью.
И не только в лице Саши. И его мама, и брат всегда относились ко мне как к родной. Помню, однажды, еще в самом начале знакомства, разговорились мы с Людмилой Александровной. Она спросила: «Где твои родители? В Саратове?» Я ответила: «Умерли...» Она меня обняла: «Деточка моя, не переживай. Теперь у тебя есть мама…» Это самое дорогое, что она могла для меня сделать. С тех пор я иногда называла Людмилу Александровну мамой. Однажды в разговоре у меня невольно вырвалось: «Ну что вы говорите, мам…» И она улыбнулась в ответ.
Кстати, Роберт всегда за меня заступался. Даже однажды Саше сказал: «А что это ты эксплуатируешь Вику? Она тебе все подает. Она что, тут домработница?»
Саша резко ответил: «Сам разберусь!»
И еще помню, как Роберт не раз обрывал шуточки Сашиных гостей в мой адрес: «И даже не смотрите сюда! Это наше!»
Все домашние дела лежали на Але, жене Роберта. Два дома, двое взрослых мужиков, пожилая мама, собаки… Одним словом, хозяйство. И как только я переехала в их дом, сразу принялась ей помогать. Домашние хлопоты мне были не в новинку, так что я скоро освоилась. Аля меня наставляла, рассказывала, где что лежит на кухне. И хотя Саша любил порядок, никогда не требовал, чтобы я занималась домашним хозяйством, а мне так приятно было ему чем-то угодить…
Если приезжали гости, я всегда сидела за столом рядом с Сашей, ухаживала за ним и вскакивала по малейшему поводу: кому-то тарелку принести, стаканы помыть.
Он меня все время хватал за руку: «Да сядь, посиди. Что ты без конца бегаешь?» И почти насильно усаживал рядом.
Наш дом был очень гостеприимным. Саша любил широко встречать гостей. У нас часто бывали известные актеры, бизнесмены. Застолья проходили до поздней ночи. Необыкновенно шумно и весело. Говорили обо всем: о рыбалке, о девушках, о футболе, о том, кто какой дом построил.
Мы с Алей накрывали на стол, резали салаты. А Саша готовил свой фирменный ферганский плов, колдовал над огромным казаном, который занимал на плите все четыре конфорки. И хотя иногда оставлял меня у плова «штурманом», сам ни на секунду не забывал контролировать процесс.
Подбежит: «Ну как тут? Ага! Крышечкой прикройте и ни в коем случае не мешайте… Пузырьки пошли? Лучку побольше нарежьте!»
Меня всегда восхищали трогательные отношения между Сашей и его мамой. Они были единым целым. Людмилу Александровну он очень любил и всегда о ней заботился, а она без конца учила его, как маленького сыночка: «Саша, больше не пей!» «Саша, не кури!» «Ложись спать!», «Вымой руки!». Он ласково «огрызался»: «Мамуль, ну хватит!»
Саша обожал возиться со своими собаками. Им в доме было позволено все. Породистого Чука Саше подарили, а дворняжку Гека он подобрал у стадиона «Динамо». Саша без конца их тискал. Помню, целует Чука в его слюнявую морду, а мама сердится: «Саша, зачем ты собаку целуешь?» Он в ответ отшучивается: «Ну, давайте, поучите меня!»
Саша часто над мамой подшучивал, но очень по-доброму, ласково.
Людмила Александровна была неизменной участницей всех застолий. Как-то по обыкновению она сидела на противоположном конце стола. А стол был очень длинный. Саша что-то у нее спрашивает, а она молчит: похоже, на что-то обиделась и делает вид, что не слышит. Он ко мне наклонился и подмигнул: «Смотри, что сейчас будет…» «Мамуль, — тихо говорит Саша. — А рюмочку будешь?» «Рюмочку? Буду!» — тут же откликнулась Людмила Александровна.
Саша был ее любимчиком. Она и не скрывала этого. Все ее разговоры неизменно сводились к Саше. И она очень хотела увидеть внуков от любимого младшего сына.
Саша много лет воспитывал Ксюшу, дочку своей первой жены Ирины Алферовой, и очень любил свою приемную дочь. И Ксения его любила. Саша рассказывал мне, что родной отец Ксюши жил в Болгарии и как-то пригласил ее переехать туда жить. А для этого Ксении надо было переоформить документы. Но она отказалась, сказав: «Мой папа — Саша».
Однажды мне во Внуково позвонила сестра из Саратова и сообщила, что беременна. Вначале я обрадовалась, а потом испугалась: «Тебе же всего шестнадцать! Ты сама ребенок!» Потом долго не могла успокоиться, а Саша меня очень трогательно утешал: «Масечка, не переживай, все будет хорошо. Ты же знаешь, что у тебя есть я…» Когда сестра родила, Саша часто интересовался, как там мой племянник. А однажды с улыбкой спросил: — Ну а в нашей семье пополнение когда будет?
И добавил уже серьезно:
— Мась, роди мне сына.