Не сказать, чтобы жених питал к ним особо нежные чувства. Но чтобы не заметить свадьбы…
Зато вскоре после свадьбы в продаже появились открытки с изображением Франца Фердинанда и Софии. А также с гирляндами, голубками, всей прочей подобающей атрибутикой и надписью: «Любовь побеждает все». У публики открытки пользовались бешеным успехом. Говорят, автором идеи был князь Монтенуово...
Франц Фердинанд и София поселились в замке эрцгерцога в Конопиште, неподалеку от Праги. Поначалу они часто наезжали в столицу, но прием, который получала при дворе София, быстро отбил у них такую охоту. Стараниями Монтенуово статус Софии как неравной эрцгерцогу подчеркивался при всякой возможности. На балах Францу Фердинанду полагалось входить в залу одним из первых.
Его жене — одной из последних. Столкнувшись с этим впервые, эрцгерцог вспыхнул, круто развернувшись, вышел из залы и ждал у двери добрых полчаса, пока лакей не выкликнул наконец имя светлейшей герцогини Гогенберг, чтобы войти вместе с женой. Император кряхтел, Монтенуово кривился, гости шушукались, но отныне и впредь Франц Фердинанд поступал только так. В другой раз София (в отличие от мужа очень музыкальная) упросила эрцгерцога сходить на премьеру в Венскую оперу. Однако у входа Монтенуово любезно сообщил эрцгерцогу, что сидеть им с супругой придется врозь: София не имела права находиться в императорской ложе.
Говорят, что тогда, убедив жену пойти вместо премьеры куда-нибудь поужинать, Франц Фердинанд пропустил ее вперед и на минуту задержался возле князя Монтенуово.
— Вот что, князь, — вполголоса произнес он.
— Я, как вы знаете, охотник и у себя в Конопиште…
— О, если это приглашение, то благодарю за честь, но я, увы, к охоте равнодушен, — улыбнулся Монтенуово.
— Я и не думал вас приглашать. Хотел только сказать, что держу для охоты свору злющих псов. Но такого, как вы, еще не видел!
Словом, с годами Франц Фердинанд и София выезжали в свет все реже. И не слишком об этом жалели. Через год после свадьбы у них родилась дочь, по настоянию отца названная в честь матери. «Я мечтаю только о том, чтобы она во всем была похожа на тебя», — сказал тогда Франц Фердинанд. Затем родились двое сыновей — Максимилиан и Эрнст.
И эрцгерцог, которого все считали человеком холодным и грубым, оказался вдруг удивительным отцом. Возможно, памятуя о собственном детстве, он старался уделять как можно больше времени и сил своим детям. Не уставая повторял, что ему не важно, какие титулы они наследуют. Важнее, чтобы они выросли достойными людьми.
Впрочем, сам Франц Фердинанд вынужден был отлучаться в столицу часто. Старый император стремительно дряхлел, а с ним – и сама империя. Франц Иосиф торопился ввести наследника в курс дел и обсудить возможные реформы. Эрцгерцог оказался толковым политиком. Он чувствовал растущее недовольство славянской знати, ущемленной в правах по сравнению с австрийцами и венграми. И предлагал наделить все важные национальности в империи максимальной автономией, преобразовав страну скорее по образу США.
А еще был категорическим противником всяких войн. В общем, он много чего задумал. Но в июне 1914-го по поручению дяди отправился инспектировать войска в Боснии.
Накануне отъезда он вызвал своего племянника, Карла. Именно ему предстояло наследовать трон у самого Франца Фердинанда, чьи дети по условиям морганатического брака были этого права лишены. Эрцгерцог сделал кое-какие распоряжения, а затем подвел Карла к стене кабинета и указал на дверцу потайного сейфа. «На случай, если со мной что-то случится, все самые важные бумаги там», — пояснил он.
— Что может случиться, дядя? — растерялся Карл.