Если Лусила стеснялась за столом и вела себя скованно, то Камилла нисколечко не скрывала, что в отличие от сладкой ваты паста пришлась ей весьма по вкусу. Она бесцеремонно просила добавки, лезла прямо руками в тарелку и вся перемазалась томатным соусом, так что Лусиле хотелось провалиться сквозь землю.
— Мои близнецы иногда окунают в тарелку лицо, поэтому когда они заканчивают есть, их нельзя узнать, — подмигнул девочке Пачино.
Признаться, Лусила все же была потрясена, что у пожилого актера дети младше, чем у нее. Совсем скоро ей предстояло познакомиться с 4-летними Антоном и Оливией и убедиться, что ее Камилла просто паинька в сравнении с близнецами. …Каким-то совершенно незаметным образом эти воскресные совместные обеды с детьми в доме Пачино превратились в добрую традицию, и представить себе, что очередной воскресный вечер пройдет не на великолепной открытой террасе, украшенной цветами и пальмами в кадках, а где-то еще, стало так же трудно, как если бы он прошел на Юпитере или Марсе. Теперь уже Лусила с нетерпением ждала в среду или в четверг звонка Пачино и его приглашения пообедать у него, она уже знала наизусть все светофоры и повороты, ведущие к его дому.
Они с Камиллой тоже жили в Беверли-Хиллз, но в более скромной его части, у них была милая квартирка с двумя спальнями, ничего особенного, никакой роскоши. Конечно, Пачино уже вытянул из Лусилы то, о чем девушка готова была на первых порах ему рассказать. Нет, она вовсе не из Испании, как ему показалось, а из Аргентины, родилась в сумасшедшем, бурлящем, звонком и шумном муравейнике под названием Буэнос-Айрес, напоминающем Нью-Йорк. Ей там слишком шумно и тесно, она ненавидит диссонансное пение сирен, клаксонов, моторов, оглушительные звуки доносящейся из каждого открытого автомобиля музыки на все лады. Здесь, в Калифорнии, ей нравилось гораздо больше — буйство зелени, сравнительно тихо…
— Нет, я не из актерской семьи, — предвосхитила Лусила вопрос Пачино, который, впрочем, он и не собирался задавать.
Как будто актеры должны быть обязательно из актерской семьи! Его дед, например, лицо, куда более важное в его жизни, чем отец, был штукатуром, мать горбатилась в должности какой-то служащей… Аль в юности мечтал о богатстве, потому что их дом кричал от бедности: ветхие занавески, выцветшие линялые ковры… Он думал подбодрить Лусилу своими рассказами, и, честно говоря, его знаменитое лицо выразило ненаигранное изумление, когда он узнал, что у его молодой приятельницы остались от детства совсем другие впечатления.
Богатая высокопоставленная столичная семья в Буэнос-Айресе, прислуга и родительский диктат во всем: Лусила и ее брат Федерико, кажется, даже дышать могли только с разрешения родителей и нянек. Отец Лусилы — Федерико Полак — занимался «высокой» политикой, был официальным представителем бывшего президента Аргентины Рауля Альфонсина. Ясно, чего ждут родители от дочери в подобной семье, — самого лучшего образования, самого блестящего замужества, самых безупречных манер. У них с братом даже имелся учитель по этикету — ведь за семейным столом иногда собиралось до 25 человек серьезных гостей, и дети не должны были ударить лицом в грязь.