Юрий Богатырев тогда был мегазвездой. Его уникальный талант обсуждался по гримеркам, зрители Богатырева просто обожали. В фильме он играл моего супруга, короля. Я с нетерпением ждала совместных съемок — думала, поучусь у мастера! А на площадку пришел мрачный, молчаливый человек сильно подшофе и прямо при всех отхлебнул чуть ли не одеколона. Меня это шокировало. Фрид смотрел на него с печалью. Талантище ведь невероятный, играть бы и играть. Вскоре я поняла, что у Юрки жуткая проблема — он пьет все, что видит. Включая жидкости, которыми гримеры накладные усы отклеивают. Не знаю, сколько правды в истории про врачебную ошибку — писали, что Богатыреву ввели препарат, который нельзя было колоть нетрезвому человеку, и это привело к остановке сердца. Если откровенно, думаю, остановить сердце была способна любая из жидкостей, которые Юра в себя заливал. «Дон Сезар» стал последним фильмом Богатырева.
А я на этой картине попала под обаяние Яна Фрида, да так, что от восхищения и юной бесшабашности совершила почти подвиг! У меня обострился аппендицит. Увезли на операцию. Лежу разрезанная, ночью приезжает Ян Борисович и начинает уговаривать меня прямо сейчас вернуться на площадку. Оказалось, прекрасный замок, где предполагалось снимать мои сцены, арендован всего на несколько часов... Отказать ему я не смогла. С суточным швом, обколотая обезболивающим, потащилась играть королеву. Со мной героически пошел главврач. И хорошо, что пошел. Потому что швы все-таки разошлись. И потом доктор меня снова зашивал. Молодая была, здоровая, не боялась ничего абсолютно! Казалось, из гроба смогу встать, если нужно для дела!
— Читала, вы в детстве были влюблены в Александра Абдулова. И на съемках «Пышки» встретились с кумиром своих детских грез... Волновались?
— Женя Гинзбург снял меня в «Острове погибших кораблей» с Костей Райкиным, ему понравился итог работы, заинтересовал вокал (я ж артистка поющая), и он решил делать на меня следующий музыкальный фильм. Появился проект «Руанская дева по прозвищу Пышка» по Ги де Мопассану.
Тут-то меня и настигла вторая история про ожидания и соответствия. В подростковом возрасте я действительно была дико влюблена в артиста Абдулова! Точнее, даже не в артиста как такового, а в его персонаж из «Обыкновенного чуда» — Медведя. Любовь, правда, быстро прошла, как только узнала, что он женат на первой красавице нашего кино Ирине Алферовой. Куда уж мне из Сормова-то?.. Но пока шились платья атласные для потенциальной встречи, чувство еще жило и по ночам рыдалось.
Так вот, когда Гинзбург дал мне главную роль в «Пышке», я практически уговорила его пригласить Абдулова. Так и сказала: «Жень, исполни детскую мечту — позови его. Так хочется на площадке с Абдуловым поработать!». Женя позвал Сашу на маленькую роль прусского офицера, и тот — о чудо! — согласился. У меня по сценарию с этим офицером постельная сцена. И героиня моя не хочет к нему идти, он же пруссак... В общем, в рыданиях и сомнениях должна я плестись в его комнату. Со смеху умереть можно, как я играла это «не хочу идти»! Такой сложной задачи передо мной, пожалуй, еще никто не ставил! Зато пока мы с Сашей лежали в кровати, рассказала ему про все свои подростковые страдания!
Роман наш начался легко и непринужденно. Но и разочарований принес много. Уж очень Сашка был шебутной. Однажды пьяный ломился в наш гостиничный номер (на «Пышке» мы поселились вместе). Совсем не хотелось его пускать.