Пришел на «Ленфильм» и прямо заявил: «Очень хочу сниматься в кино, возьмите меня — не пожалеете. Увидите, однажды я стану знаменитым артистом!» Крутил сальто между столами — в общем, пытался привлечь внимание всеми доступными способами.
— Моя первая поездка в Москву случилась морозной зимой — наш седьмой класс привезли посмотреть столицу. И вот гуляю по Красной площади в маминой шубе с перешитыми на мужскую сторону пуговицами и в женских сапогах — только на этих условиях мама согласилась отпустить на экскурсию. Собственной зимней одежды у меня не имелось, а с тридцатиградусным морозом шутки плохи.
Так вот, стоя на главной площади страны в столь странном наряде, я дал себе слово, что однажды сфотографируюсь на том же месте в дорогом костюме. А еще представлял, как стану страшно знаменитым и премьера фильма с моим участием пройдет в Кремле. От этих мыслей было так хорошо, что заиндевевшие губы сами собой расползались в улыбке. Наверное, в тот момент я выглядел забавно, но все так и случилось. С одной лишь разницей: перед премьерой «Крыма» в Кремле я сфотографировался на Красной площади во фраке.
— Откуда же вы такой нарядный приехали в Москву?
— Вырос в Костроме, практически в казармах военно-химического училища. Я из простой семьи. Мама служила в секретном отделе химзащиты, в Чернобыль ездила с ликвидаторами после аварии. Отец же был рядовым сотрудником милиции — выезжал на семейные скандалы и пьяные драки. Из-за ведомственной работы родителей мы постоянно переезжали, я менял школы, а это непросто — каждый раз новый коллектив и в него надо вписаться. История, которая привела меня в спорт, произошла в четвертой по счету, если правильно помню, школе и напрямую связана с мамиными шубой и сапогами.
Я рос светлым, воздушным парнем, который не просто не умел драться, а даже не знал, что это такое. Мама, неплохо владевшая швейной машинкой, одевала меня в строгие костюмы собственного производства. Выглядел я прилично, но все это не от хорошей жизни — на магазинные вещи денег катастрофически не хватало. В общем, в сентябре в новый класс пришел вполне приодетым. С демисезонным же и зимним гардеробом намечались проблемы — самым слабым звеном была обувь. Ботинки ведь не сошьешь, только купить можно... Как назло, ударили сильные морозы, и мама, чтобы я мог добираться до школы, перешила на своей старой шубке пуговицы на мужскую сторону. Но это еще полбеды. Шуба была короткой и сошла за унисекс, а вот единственные теплые сапоги, имевшиеся в семье, были однозначно женскими. Небольшой каблук выдавал их с головой. Конечно, пацан-семиклассник не мог в таких войти в класс ни при каких условиях, но и бегать в лютые костромские морозы в туфлях — самоубийство.
Старался переобуваться на ближайших подступах к школе, не привлекая лишнего внимания. Кто увидит, какая сменная обувь в твоем мешке? Но однажды ребята меня все-таки вычислили. Стали подшучивать, цепляться, я огрызнулся в ответ... И вот выхожу из школы, а за углом — целая толпа. Драться я, повторюсь, не умел абсолютно. В семье мне внушали, что нельзя отвечать агрессией на агрессию, надо пытаться выяснить отношения при помощи слов. К тому же я не обладал ни силой, ни уверенностью в себе. В общем, растерялся и совершил самую распространенную ошибку — попытался избежать конфликта, то есть убежать. Гнали меня как зайца!
