Первое время добиралась до льда на костылях. Леша работал по три спектакля в день, поэтому видела я его лишь утром и вечером. Приезжала на каток к ребятам, заряжалась от них энергией. Так что с первого дня не ограничивала себя в передвижениях. Леша не понимал, как я смогла так быстро выйти на лед. Каждый день ему рассказывала: сегодня прыгнула, осилила еще один элемент.
Муж не из тех людей, кто будет сидеть и жалеть. Он и себя особенно-то не жалеет. Знаю, сколько у него травм, но он никогда не сдавался. Было бы мало толку, если бы Леша гладил меня по голове и причитал, какая я бедная-несчастная. И он, и ребята перед первым моим выходом в спектакле собрались, чтобы поддержать. А у меня случилась истерика — было страшно. Я рыдала. Максим отвел в сторону и успокоил. Сейчас думаю: наверное, хорошо, что вышла в тот момент, случись это пять месяцев спустя — было бы еще сложнее.
Алексей: Я пытался мягко отговорить жену от того, чтобы кататься в гипсе: «Может, не стоит сразу...» Таня, когда травмировался я, отговаривала точно так же. Но решаешь в конечном итоге ты сам. Помню, после операции на бедре меня перебинтовывали, чтобы швы не разошлись, но сразу вышел на тренировку. Да, я просил Таню быть аккуратнее, чтоб сохранить себя для «Ромео и Джульетты».
Татьяна: Спектакль этот — наша мечта. Работаем его уже второй сезон. История шоу началась задолго до его постановки. Ведь мы с Максимом Марининым выиграли Олимпиаду с композицией «Ромео и Джульетта». Поэтому когда Илья поделился идеей шоу, я загорелась. Чувствовала: Джульетта — моя роль.
Алексей: Я не видел себя Ромео — не такой внутренне, никогда не выберу романтический образ. В «Щелкунчике» мне ближе роль Мышиного Короля, в сказке «Мама» — Попугая, в «Ромео и Джульетте» — Меркуцио. А вот Таня — настоящая Джульетта. Тонкая, нежная, хрупкая, романтичная. Я же человек более трезвомыслящий. Для меня история Ромео и Джульетты по большому счету просто сказка.
Это не значит, что в спектакле я эмоционально не выкладываюсь, но в реальности точно не стал бы пить яд, нашел бы другую девушку и женился. Ведь на первой любви жизнь не заканчивается. На вопрос о самоубийстве я ответил еще в школе, читая «Грозу» Островского. Катерина бросилась с обрыва. Для меня она была абсолютно не в себе, слабый человек, не сумевший справиться с ситуацией. Я поспорил об этом с учительницей литературы, одноклассники радовались, потому что в жаркой дискуссии прошло два урока.