Я отказался от диссертации. Ушел и от жены, и из института. Устроился в Дом культуры вести авторскую группу — что-то типа кружка для начинающих писателей. В мои обязанности входило объяснять молодым авторам, как правильно писать юмор. Туда-то однажды и явился Михаил Задорнов, который перевелся в МАИ из рижского института. Писал он тогда не очень хорошо, я долго браковал Мишины опусы, зато мы рассказывали друг другу анекдоты и хохотали до упаду.
Зарплата у меня тоже была смешной — шестьдесят рублей. Перебивался, но денег не хватало. Спасали друзья — ребята иногда брали на гастроли, зарабатывали небольшие деньги и на всех делили. Как-то летом гастролей оказалось особенно много. На работе дали отпуск — и мы отправились в Норильск, затем на Камчатку, а оттуда в Алушту, где проходили состязания Клубов веселых и находчивых авиационного и энергетического институтов.
Меня пригласили возглавить команду МАИ на правах выпускника. Капитаном соперников был Александр Градский, я выиграл у него конкурс капитанов. Мое выступление оценило даже руководство студенческого летнего лагеря, на базе которого проходили соревнования, — следующим летом я работал у них культоргом.
Градского я встретил лет через десять в Москве возле дома, где он жил с тогдашней женой Настей Вертинской. Спрашиваю:
— Помнишь КВН в Алуште?
Он хмыкнул:
— Тебя, Поляк, никогда в жизни не забуду!
— Как вы оказались в знаменитом юмористическом «Клубе 12 стульев»?
— Дело было так. В 1970 году мой рассказ «Новая Амата Хари» напечатали в «Литературной газете», при которой в 1967-м и возник «Клуб 12 стульев». Попасть туда мечтали многие, вся страна зачитывалась рассказами Арканова, Горина, Хайта, Курляндского, Розовского, Славкина... И я носил свои в редакцию чуть ли не каждую неделю, но во второй раз напечатали только через год — слишком высока оказалась конкуренция: кем я был на фоне вышеперечисленных имен — мальчишкой! Но поднажал и в течение последующих десяти лет трижды становился лауреатом премии «Золотой теленок».
«Клуб 12 стульев» был очень популярен в стране, стали ездить с концертами, залы — битком. Помню, в Ташкенте на служебном входе стоял человек с ружьем: далеко не все желающие смогли купить билеты и существовала опасность, что попытаются прорваться через «заднее крыльцо».
Какой-то мужчина из толпы бросился ко мне, почему-то решив, что я могу помочь. Вряд ли узнал — участников «Клуба 12 стульев» тогда по телевизору не показывали. Умолял: «Проведи нас с девушкой — пятьдесят рублей заплачу!» Не помню уже, сколько стоил билет, точно в разы меньше. Но у меня не было лишних билетов.
В Ленинграде выступали в Большом зале филармонии. Тамошний директор заметил: «До вас из писателей здесь выходили на сцену только Максим Горький и Ираклий Андроников». Жванецкий с нами ездил. Его никто тогда не знал, в телеэфир не пускали, в семидесятые даже в «Литературной газете» не печатали, говорили, что слишком острый...
Я стал ездить в качестве члена клуба с 1972 года. Организовал концерт в ДК Зеленограда, где самодеятельностью руководил мой хороший знакомый. Мы приехали туда: Арканов, Горин, Веселовский — заведующий отделом сатиры и юмора «Литературной газеты»... Я как организатор имел право выступить тоже. Выпустили в самом начале, что называется, «для пробы», прочел два своих рассказа: «Бабье лето» и «Руководство для желающих выйти замуж»: «...Выйти замуж может каждая. Труднее всего выйти замуж умной — какой же дурак захочет жену умнее себя? Она должна выглядеть и прикидываться глупее, чем есть на самом деле...»
Зал хохотал, и старшие товарищи стали брать меня на другие концерты клуба. Стало полегче и в финансовом смысле — платили за выступление по тридцать рублей. Хазанов, он был начинающим артистом, получал двенадцать. С ним мы познакомились в 1969-м, тоже в клубе. С тех пор дружим уже более пятидесяти лет.
Гена исполнил — я посчитал — около пятидесяти моих монологов. На юбилее МХАТа, помню, читал «Дармоедов» так, что сидевшие в зале Олег Ефремов, Иннокентий Смоктуновский, Ия Саввина в буквальном смысле рыдали от смеха... Как-то Хазанов попросил меня сделать ему номер по рассказу Зощенко «Беспокойный старичок». Я сделал, только у меня он назывался «Летаргический сон». Не считаю лучшей своей работой — но Гена умудрился превратить его в шедевр.
— Хазанова ведь раньше стали по телевизору показывать, чем вас?
— И намного! Нас, авторов, по телевизору не показывали вплоть до 1978 года — до выхода на экраны передачи «Вокруг смеха».
Я как-то написал монолог «Красавец», принес на телевидение редактору Коршиловой. Она прочла, оценила: «Очень хорошо! Но тебе не дадут выступить». Председатель Гостелерадио Лапин терпеть не мог евреев, об этом все знали и не рыпались. И я не рыпался.
