Владимир: Юля, а готова ли ты идти на эксперименты? Очень коротко подстричься, изменить цвет волос? Не в театре, не на сцене, а в жизни?
Юлия: У меня есть кое-какой опыт. По первому образованию я педагог. Так вот, когда я училась в педагогическом колледже, мне было лет пятнадцать, я очень хотела подстричься и сделать химию. А моя мама меня от этого удерживала, не разрешала. Потом, когда она согласилась, мне уже было не до того, я поступала в Школу-студию МХАТ и не хотела портить себе волосы химией. Но у меня осталось нереализованное желание. Когда моя дочь в 12 лет сказала мне: «Хочу покраситься в синий цвет!» — я ей ответила: «Пожалуйста!» И мы покрасили ее волосы в синий, потом в зеленый, сиреневый. И вот теперь ей пятнадцать, и она больше не хочет экспериментировать. А я вот вовремя не сделала химию...
Владимир: И как это повлияло на тебя?
Юлия: Я долгое время была очень консервативна. Свои длинные волосы никогда коротко не подстригала. Только на сантиметр. Даже челку себе отрезать боялась. Потом я пришла работать в Театр на Таганке, наступил период, когда мне захотелось экспериментов. Я сделала себе мелирование, решилась на новую прическу — довольно короткое каре. Но потом волосы отросли. Вообще-то, есть у меня мечта, но я уже не верю, что она когда-либо осуществится, просто побриться налысо. И я до сих пор не осмелилась. Но если мне достанется такая роль, для которой это надо будет сделать, то я точно на это пойду. С удовольствием и радостью. Но вообще я жуткий трус! Чтобы набить себе какую-то татуировку? Это для меня немыслимо. Проколоть вторую дырку в ухе? Да вы что! А как я буду играть женщину, которая родилась в XIX веке? Конечно, все татуировки можно заклеить, закрасить. Сколько раз я это видела своими глазами на съемочной площадке. Мужики-артисты — все руки в татуировках, и им все закрашивают гримом.
