Ранее Илья Ермолов был актёром на протяжении 10 лет – вы могли знать его по ролям в таких фильмах и сериалах, как «Сын отца народов», «Магомаев», «А зори здесь тихие…» и другим. Но потом Илья решил переключиться на режиссёрскую карьеру – в 2018-м он выпустил короткометражку «Худрук», который в 2019-м вошел в киноальманах «За кулисами». Всерьёз о нём заговорили только сейчас, когда его дебютный полный метр «Маленький воин» с Камилем Лариным и Николаем Шрайбером стал одним из самых популярных релизов видеосервиса KION. Мы поговорили с Ильёй о его отношении к сумо, будущих планах и семейном кино в России.
— Первоначально ты был актёром, но стал режиссёром. С чего всё началось?
— Ранее я снял короткометражку «Худрук», её заметили. Потом мы пробовали податься в Минкульт с другим проектом, но не срослось. Были и другие предложения, так, мы, например, познакомились с Милой Просвириной, шоураннером сериала «Просто представь, что мы знаем» для «КиноПоиск HD». Мы разрабатывали с ней проект, полный метр, там не срослось, но им понравилась моя режиссёрская экспликация – и когда Бобза с Руминовым (продюсер и креативный продюсер фильма. — Прим. ред) начали искать режиссера, она это им и показала.
— На каком этапе ты включился в проект?
— Почти ничего не было, но была собрана группа и был сценарий, который мы с Аленой Баклановой, соавтором сценария, сократили мощно, и несколько актеров, которых задумывали снимать изначально, например, Коля Шрайбер и Маша Лобанова. Изначально продюсеры также хотели другого актёра на роль тренера главного героя – мускулистого, но я предложил Артёма Быстрова. Мы его утвердили без проб, просто приехали на «Мосфильм», пообщались – и все такие: «О, какой классный парень, конечно, давайте его поставим». Он актёр очень тонкого актёрского рисунка, мне самому, как человеку с актёрским образованием, это очень важно.
— А Камиль Ларин появился на каком этапе? Или он тоже был изначально?
— Изначально там был Макс Виторган, мы даже успели с ним кое-что отснять, но потом съёмки перенеслись, а он уже был занят на других проектах. Мы не могли ждать и решили заменить его на Камиля, который был у нас в первоначальном каст-листе. И, я считаю, он шикарно раскрыл свой мощный драматический потенциал – почему-то от него никто этого не ожидал, он ведь чаще снимался в каких-то лёгких вещах.
— Расскажи теперь про Илью Сигалова, который сыграл главного героя. Откуда он взялся? Там, насколько я знаю, изначально планировался Виктор Трубачёв, который в итоге сыграл соперника Ильи?
— Не совсем так: Илья был одним из первых, кого нашли продюсеры ещё до меня. Мне с самого начала показали его видеопробы, я понял, что и по внешности, и по его обаянию всё подходит. Но он был очень зажат, совершенно без опыта и не готов слушать и работать в команде, в каком-то своём коконе. Так что мы поставили задачу найти другого мальчика: расклеивали объявления в школах, кружках — везде, по всей Москве. Иногда я просто шел по городу, видел какого-то парня, хватал, говорил «Сколько тебе лет? Есть опыт?» Мы искали героя в Питере, Казани, Ростове. В итоге нам пришла как раз из Ростова визитка от Витька Трубачева, блогера. И нам показалось, что вот он – наоборот, очень экспрессивный, открытый, с опытом работы на камеру и не боится публичности. Он приехал в Москву, мы записали пробы и даже почти утвердили его. Потом у нас возникли сомнения, мы решили вернуться к Илье, но с условием, что он позанимается с коучем, потом ещё с моей женой Мариной Ворожищевой, актрисой и режиссёром. В итоге он очень раскрепостился, мы с ним ещё раз встретились на «Мосфильме», погуляли, пообщались и поняли – что-то может быть. Сделали ещё одни пробы и окончательно утвердили Илью. И оставалось ещё полторы недели, чтобы привести его в форму с нашим тренером по сумо (Константин Абдула-Заде, чемпион мира по сумо 2019 г. — Прим. ред.).
— Как вы вообще подступались к теме сумо? Это ведь, мягко говоря, весьма экзотичный спорт для России.
— Да и для кино в целом. Я, вообще говоря, синефил, но даже в подборке фильмов про спорт, которую мне скинул Паша Руминов, ничего не нашёл по теме. Когда я начинал, думал: блин, сумо, а что с этим делать вообще? У меня было очень мало времени, потому что надо же всё организовать, подготовить пацанов к съёмкам и боям и так далее. По ночам я пытался погрузиться в этот, как мне тогда казалось, «не снимабельный» вид спорта. Сам занимался, ездил с ребятами и Ильёй на тренировки, хотел понять, хотя бы поверхностно, как это всё устроено – ведь в Японии это прям философия. И на самом деле это ужасно интересно, как у них там всё устроено. Они же вместе живут в специальных комнатах сумотори под названием «хэя», вместе занимаются и тренируются и вообще это всё максимально далеко от нашего стереотипа «спорта для толстых». У меня теперь даже есть любимый боец сумо – Таканояма Сюнтаро, он же Павел Бояр. Так вот, он чех по национальности, не толстый, подкачанный – и что он на дохё вытворяет, это просто надо видеть. Кстати, все люди в фильме, связанные с сумо – судьи, ведущие, делегация сумоистов – это профессионалы, которые реально понимают в этом спорте. И они очень много привнесли в фильм.
— Как ты понял, что это «твой», близкий тебе фильм?
— Да вот просто увидел сценарий и сразу понял – моё. У меня нет каких-то стилистических или жанровых предпочтений. Приятно, что все сейчас говорят, мол, я чувствую жанр, понимаю в юморе… Но я бы хотел попробовать делать что-то разное, в разных жанрах и направлениях. Сейчас мы пишем с одним из авторов «Маленького воина» авторскую драму – очень сухую, без юмора, в референсах «Груз 200», «Айка». Я не конъюнктурщик, мне не интересно делать про «рашку-говняшку», хочется просто рассказать честную историю, которая взволнует. Как говорит Паша Руминов, «я чувствую ДНК» фильмов, которые сделаны по определённым лекалам, с расчётом, чтобы попасть на определённый фестиваль. Это не мой путь. Балабанову, чтобы сделать крутое кино, не надо было ничего конструировать – у него это получалось интуитивно.
— Мне кажется, учитывая тематику, фильм легко мог бы поехать кататься по кинотеатрам Японии вслед за «Пальмой» Саши Домогарова. Есть ли такие планы?
— Были. У нас же вообще сценарий другой был изначально: вся вторая часть фильма должна была стать поездкой в Японию. Мальчик едет туда на турнир, борется, получает по щам, пытается наладить отношения с тренером (его играет Артём Быстров. – Прим. ред.), тот его накачивает морально, в итоге он выходит и побеждает. Параллельно с этим действом он ходит по Токио и ищет отца. А во время финального боя он прерывает бой, берёт микрофон и зачитывает монолог для него: «Я приехал, чтобы найти тебя». И вдруг голос из темноты: «Витя, я здесь». Ну, и там в зале отец, единственный русский среди всего зала, очень эмоциональная сцена. Всё было бы, если бы не пандемия. Мы ждали весны, чтобы ехать снимать в Японию — и тут грохнул карантин, Япония закрылась, нам поступило предложение снимать в Казахстане. Когда мы уже собрались ехать на освоение, его тоже закрыли. После этого поступило предложение из Монголии, одной из самых сильных стран в плане сумо. И та же история – там вдруг началась бубонная чума. Какой-то злой рок. Если бы мы отсняли сцены в Токио, мы бы уже давно прокатывались в Японии. Пришлось всё переделывать согласно ситуации – но я считаю, что мы очень достойно выкрутились. И «актуалочку», как говорит один мой знакомый, ввернули! (Смеётся.)
— Правда ли, что Николая Шрайбера брали на роль второго тренера главного героя, но он успел похудеть к моменту съёмок?
— Да. Он должен был играть спившегося мастера. На момент задумки в 2018 году он был в нужной, так сказать, весовой категории. А за месяц до съемок он звонит и говорит: «Я готов сниматься, но я похудел на 50 кг» – и присылает фото накачанного, спортивного мужчины, чем ставит нас в тупик. В итоге Руминов предложил оставить всё как есть, развернуть вектор – мол, он всё бросил, но не запил, а решил удариться в ЗОЖ. Поэтому в фильме присутствует диалог от Ильи, мол, вы предали искусство сумо! Посмотрите на себя, вы же худой!. И так появилась комната сумотори – заброшенный ангар, который герой Коли привёл в порядок и взялся заниматься с мальчиком.
— Мне кажется, фильм формирует правильное, здравое отношение к человеческому телу: «Да, я не худой, и это мой выбор».
— Абсолютно. Мы, в принципе, про это и думали. Изначально мы вообще хотели использовать слоган «В бой идут одни толстяки», затем остановились на «Я толстею», но потом решили, что будет не круто кого-нибудь обидеть. И тем не менее мы целиком за бодипозитив. Это я говорю, кстати как человек, который любит спорт. Кто-то ведь может, например, банально заедать горе.
— Какие у тебя были референсы?
— Я, когда мы начинали работать над фильмом, пересмотрел за несколько ночей всё, что можно было про подростков в американском кино, и увидел колоссальную разницу между нашими и их подростками. У нас обычно две крайности: либо отбросы, которые клей нюхают, либо супернаивные, которыми рулят взрослые. Почему у нас нет подростков таких, как в сериале «Конец ***го мира», допустим? Очень люблю также «Субмарину» (фильм 2010 года Ричарда Айоади. – Прим. ред.), это был мой ближайший ориентир.
— Вы позиционировали фильм изначально как подростковое кино?
— Я – точно нет. Я в принципе не люблю понятие «детское кино». Хороший фильм будут смотреть все, а не только дети. ТЮЗ — это не театр для юного зрителя: это театр для зрителя, который считает себя юным. Вот и всё. Понятно, что «Джокера», например, не надо смотреть с детьми до 12 лет, но это хороший фильм и дети его всё равно потом увидят. Так же и я с удовольствием смотрю «подростковые фильмы», хоть ту же «Субмарину», или «Охоту на дикарей» Тайки Вайтити, например. В общем, я снимаю кино для всех, которое можно посмотреть семьей. Хочу, чтобы мой сын вырос и я мог с ним посмотреть этот фильм.
— Есть, на твой взгляд, пример хорошего российского фильма для всей семьи?
— «Серебряные коньки», например. Там нет своих-чужих, неплохо обыгрывается тема взаимоотношений власти и простого народа и так далее. Ну и наш фильм, конечно – в нём тоже отсутствует деление на плохое/хорошее. У нас, например, роль Максима Лагашкина писалась именно под него (он играет спесивого богатого папу, соперника главного героя. – Прим. ред.). Изначально Максим отказался, аргументировав, что перерос такие роли. Я позвонил ему сам, хоть и не был с ним знаком. Он отказался снова, и тогда я на ходу придумал сцену из фильма, где к нему после соревнований подходит сын, проигравший нашему парню, и папа обнимает и говорит ему: «Ну не переживай ты так, попробуем что-то ещё. Хочешь, альбом запишем? С Бастой!» Максим сразу согласился, сказал, что это другое дело. Мы не хотели делать человека говном, так что он не вышел таким уж прям злодеем, а главный герой – не вышел абсолютным героем. Так жаль, что роль Артёма Быстрова слегка оборвалась из-за того, что отменился японский блок. Он должен был «раскрыться» во время сцен в Токио, пройти свою арку, а так он слегка козлом получился. У нас всё было оправдано, не как порой бывает в фильмах, где просто реальных людей порой делают отрицательными персонажами, чтобы в сюжете были злодеи. Зачем всюду искать врагов? То есть я понимаю почему, идеологическая борьба и всё такое, но это смешно, потому что мы сами идеологически друг друга убиваем. Я думаю, нам всем просто надо быть добрее.
