Светлана Степанковская: «Мне повезло сыграть Джокера в юбке»

«Я благодарна Марии Кравченко за то, что она поверила в меня. Я впервые играла такой сложный характер. И какие-то моменты я пропускала через себя, через боль, слезы, истерики. Было тяжело. Эта роль мне очень дорога, я ее выстрадала, можно так сказать», — рассказала актриса.

— Светлана, скоро на онлайн-платформе PREMIER выйдет сериал «Фарма». Про участие в этом проекте вы сказали: «Когда я прочитала сценарий, заплакала и поблагодарила всех за то, что могу сыграть эту роль». Кого вы играете?

— У главного героя Антона редкое генетическое заболевание — миодистрофия, — из-за которого его мышечная ткань ослабевает, а это в конечном итоге может привести к летальному исходу. Выход есть: дорогостоящее лекарство. Антон надеется на помощь государства, но чиновница отказывает ему в выдаче медикаментов. Ждать нет возможности, потому что процесс идет, мышцы постепенно атрофируются, а если пациент станет неспособен сам передвигаться, лекарство уже будет бесполезно. Тут нужно все делать вовремя. И старший брат Антона решается на незаконную деятельность по производству лекарства. Я играю ту самую чиновницу, которая отвечает за распределение бюджета на лечение больным детям. Это абсолютно отрицательный персонаж. 

Человек, который зациклен на себе, на своей работе, на своих травмах. Она готова на все, чтобы удержаться на должности, и действует, исходя только из своих интересов. Вообще не принимает во внимание, что вокруг нее умирающие дети, которым еще можно помочь. Она, как Господь Бог, решает: ты умрешь, а ты будешь жить. И я была рада сыграть такую роль, потому что для меня это вызов. Героиня — полная моя противоположность: амбициозная, завистливая, жестокая, злая. Это джокер в юбке. Я впервые играла такого сложного персонажа. И я благодарна режиссеру Марии Кравченко за то, что поверила в меня и поняла: я это смогу сыграть. Потребовалась большая актерская работа. Я впервые играла такой сложный характер. И какие-то моменты я пропускала через себя, через боль, слезы, истерики. Было тяжело. Эта роль мне очень дорога, я ее выстрадала, можно так сказать.

— Как вы готовились к такой сложной роли?

— Я начала задолго до старта съемок, за три месяца. По сюжету мою героиню отстраняют от должности, и она всеми силами пытается вернуться на работу. Но все тщетно: ей каждый раз отказывают, она становится ненужной. Чтобы точнее разобраться во всех тонкостях проявлений человека со стремительно ухудшающимся психологическим здоровьем, я работала с клиническим психологом.

— Интересно, как вы восстанавливались после съемок? Получалось абстрагироваться от своей героини вне съемочной площадки?

— После серьезной, драматической роли, конечно, нужно время, чтобы восстановиться. Я замечаю, как поменялись мои реакции, я могу повести себя резко. Недавно встретились с подругой в кафе. Мы разговаривали, а со стороны, как нам потом сказали знакомые, казалось, что я с ней ругаюсь. А я просто не перестроилась и была агрессивной, как моя героиня. Сразу после «Фармы» у меня начались съемки в другом проекте — «13 клиническая. Начало». Там я играю милую, романтичную, добрую девчонку. И от игры я получала такое удовольствие, что мой организм, моя психофизика сказали спасибо.

— Светлана, если сравнивать вас в начале карьеры и сейчас, стали ли вы более избирательны в работе? Играете только те роли, которые нравятся, и у тех режиссеров, которые себя зарекомендовали? Или пробуете себя везде? Говорят, никогда не знаешь, что «выстрелит»…

— Я еще до конца не знаю свою актерскую природу и свои возможности, поэтому иногда соглашаюсь на какие-то авантюры. Два года назад мой агент Наталья Гнеушева предложила сняться в коротком метре «Возвращение Зои» известного режиссера Адильхана Ержанова. Я должна была сыграть мать-алкоголичку, у которой двое детей в детском доме, а сама она живет на улице. Я прочитала сценарий и перезвонила агенту: «Наташа, вы, наверное, что-то перепутали». Она ответила: «Нет». — «А как я это буду играть?» — «Ты сможешь». В общем, я решила рискнуть и не прогадала. Наша картина попала на конкурс в Канны. И с тех пор я не боюсь браться за необычные проекты. Мне интересно открывать в себе новые грани, работать с каким-то неожиданным материалом. Я не боюсь быть некрасивой, смешной, меня не пугают трудности. Хочется играть не красоток, а странных артхаусных персонажей.

— Сейчас у вас натуральный цвет волос. А в начале карьеры вы были яркой блондинкой…

— У меня миловидная внешность, и светлый цвет волос придавал мне кукольность, что определяло очень узкий типаж: легкомысленная блондинка. Мы с агентом решили полностью изменить имидж: длинные волосы я остригла, сделала каре и перестала краситься в блондинку. Сейчас у меня натуральный русый цвет волос. И мне стали предлагать роли абсолютно другого формата: сильных женщин, следователей, девушек с тяжелой судьбой, чиновниц. Я безумно рада, что меня стали видеть совершенно по-другому.

— Казалось бы, всего-навсего поменяли цвет волос…

— А так, к сожалению, работает человеческое восприятие. Вот я прихожу на пробы блондинкой, и никто не видит меня в серьезной роли, к сожалению. А мне надоело играть миловидных глупышек. Конечно, я каждую свою героиню люблю, но хочется играть кого-то более глубокого, ­интересного.

— Светлана, вы красивая женщина, и ваши титулы на конкурсах красоты это лишний раз доказывают. А в кино красота больше мешает или помогает?

— Мешает. Проблема в том, что мне сейчас 38 лет, а я не могу играть 38-летних героинь, потому что выгляжу молодо и хорошо. При этом, если есть роль 28-летней женщины, то кастинг-директора не верят, что женщина в 38 будет на экране выглядеть на 28. Тут есть какая-то ловушка…

— И все же привлекательная внешность никогда не остается незамеченной…

— Да, меня замечают. У меня яркая внешность, и это, конечно, помогает.

— А есть ли у вас в кино какие-то табу? Например, ни за что не сыграете проститутку или не сниметесь в откровенной сцене…

— Мне нравится играть разные роли. (Улыбается.) Я снялась во втором сезоне сериала «Жизнь по вызову», сыграла прекрасную эскортницу. Мне кажется, я могу сыграть кого угодно. Если мне нравится сценарий и я доверяю режиссеру, то почему не сняться? Обожаю играть совершенно отличных от меня персонажей, это безумно интересно.

— Сниматься в кино вы стали не сразу, сначала танцевали в ансамбле, потом работали моделью…

— Я с детства была творческим ребенком. С четырех лет ходила в танцевальную студию. У мамы была мечта, чтобы ее дочь танцевала на сцене. Мамин папа, мой дедушка — военный, и семье постоянно приходилось переезжать из города в город. Серьезно заниматься танцами у мамы не было возможности. И когда у нее родилась дочь, как говорится, путь был пред­определен. А еще при рождении у меня была небольшая травма шейных позвонков, и врачи рекомендовали заниматься спортом. Я танцевала в серьезном хореографическом ансамбле, мы часто выступали и ездили на гастроли. Я очень хотела связать свою жизнь с танцами, стать хореографом. И после школы поступила в хореографическое училище. Когда училась в 11-м классе, наш ансамбль пригласили на гастроли в Китай, в город Шэньчжэнь. 

Мы должны были на протяжении шести месяцев каждый день выступать на большом русском корабле «Минск». Это было прекрасное время! Шесть месяцев без родителей! (Смеется.) Мне шестнадцать лет, я живу одна, сама зарабатываю. Никто не контролирует, можно с друзьями сидеть хоть до утра. И меня, высокую и стройную, заметил один из фотографов. Он попросил нашего ректора устроить мне фотосессию. И вот я стала сниматься для разных каталогов и журналов. Скоро мое лицо уже было просто везде! Я получала от всего этого невероятное удовольствие. Я ведь в коллективе была самая младшая, всего 16 лет, когда остальным ребятам по 22—23 года. И внимание для меня было важно.

— Чувствовали завистливые взгляды?

— Я была очень мирным, добрым ребенком, мне очень хотелось со всеми дружить. И меня скорее поддерживали, помогали. Я не чувствовала негатива ни от кого. Мы работали по четыре концерта в день, а после концертов я ездила на фотосессии, которые длились по девять часов. Времени на отдых не оставалось. Но это было потрясающе беззаботное время! Представьте, вам 16 лет, а ваше лицо не сходит с обложек журналов, модных каталогов и уличных постеров. Я чувствовала себя суперзвездой.

— Звездную болезнь не словили?

— Нет. Но я думала, что это никогда не закончится, так будет всегда. Я ведь еще и зарабатывала неплохие деньги. И, конечно, все тут же тратила на всякую ерунду: подарки близким, одежду, сумки. А потом контракт закончился, и мы с ансамблем вернулись домой. Родители предложили пойти в модельное агентство: мол, пока учишься на хореографа, можно и подрабатывать моделью. Я согласилась. А тут в Краснодаре оказались представители модельного агентства IMG, Нью-Йорк. Они ездили по городам России, смотрели молодых девушек в надеж­де найти вторую Наталью Водянову, Ирину Шейк, Сашу Пивоварову. И меня заметили. Это смешная история. 

Мне сказали, что будет кастинг на сцене. А я же артистка, с детства выступала на сцене, вот и пришла на кастинг в сценическом макияже, во всей красе: с огромными стрелками, накладными ресницами… В зале сидел представитель японского агентства Donna. Первое, что он сделал, это попросил меня умыться. Я безумно расстроилась, подумала, что не понравился мой макияж. Умылась. А потом смотрю — всех девочек отправили по домам, оставили меня одну. И попросили пригласить отца на разговор. Приезжает отец: «Что случилось?» Ему сказали, что я прошла тур и нужно ехать в Москву, чтобы принять участие в заключительном кастинге. Через месяц у меня был подписан контракт в агентстве Donna в Токио.

— Как все стремительно развивалось!

— Мне пришлось перевестись на заочное отделение, а из ансамбля меня исключили, не было возможности совмещать. Я очень страдала, переживала, плакала. Но потом подумала, что я же буду жить в Токио, в Париже, в Милане… Что же тут плакать?

Институт я окончила, стала дипломированным хореографом. Но по специальности не проработала ни дня, только прошла практику: в школе поставила спектакль. Пять лет я работала моделью, путешествовала по миру. А в 21 год вернулась в Россию.

— Почему?

— Стало тяжело. К 21 году у меня сформировалась женская фигура с округлыми формами. Я перестала быть долговязым худым подростком, как в 16—17 лет. Чтобы продолжать работать моделью на мировом уровне, нужно было ничего не есть. Я падала в голодные обмороки, начались проблемы со здоровьем. На то, чтобы держать себя в форме, уже не было сил. Нас, моделей, каждый день измеряли. И если не влезешь в платье, слетает контракт. За каждый лишний сантиметр мы платили огромные штрафы. Я устала и переехала жить в Москву. 

У меня было отличное портфолио, московские фотографы приглашали сниматься. Я стала очень известной моделью в Москве. Мой модельный агент предложила принять участие в конкурсе «Мисс Россия». Она сказала, что у меня есть все шансы победить, но для начала я должна была стать «Мисс Краснодар». Я вернулась в родной город, приняла участие в этом конкурсе, победила и попала на главный конкурс страны. Получила там титул «Вице-мисс Россия». Не могу сказать, что это что-то изменило в моей карьере и профессии глобально. Хотя, конечно, появился какой-то статус. И, наверное, добавилось уверенности в себе, ведь меня признали одной из самых красивых девушек страны.

— Как вам пришла идея стать актрисой?

— Мне не хватало в жизни искусства — танца, игры какой-то, сцены. Все же подиум — это другая история, ты не можешь себя в ней проявить. Вот модели 90-х — Клаудиа Шиффер, Синди Кроуфорд — всегда были личностями, которые несли сначала себя, потом одежду. С годами модель становилась совершенно безликой: просто очень худой и странной. Даже красота уже не ценилась, главное, чтобы на девушке хорошо смотрелось платье: сначала костюм, а потом уже манекен, который его несет, к сожалению. Моя артистическая натура ждала своего часа, чтобы вырваться наружу. Я всегда мечтала сниматься в кино. Но не была уверена, что смогу. 

Казалось, что актерское ремесло — это очень сложно, нужен не только талант, но и пробивная сила. Еще будучи моделью, я понемногу начала сниматься в кино, меня приглашали на эпизодические роли. Одна из моих первых киноработ — в картине Константина Буслова «Бабло». И видя, что я вполне успешно справляюсь с актерскими задачами, Константин ко мне подошел и сказал: «Свет, не занимайся ерундой, иди учиться». Я спросила: «Вы думаете, у меня получится?» Он ответил: «Я не думаю, я вижу»...

— Светлана, если вас и так утверждали в проекты, зачем получать диплом?

— Актерскому мастерству обязательно нужно учиться. На съемках первых фильмов мне очень не хватало актерского образования. Я не понимала, как говорить текст, как стоять перед камерой, как взаимодействовать с партнером, как правильно учить текст, работать со сценарием, создавать образ. Этому могут научить только хорошие педагоги. И я считаю правильным сначала овладеть мастерством, а уже потом сниматься. Хочется быть не дилетантом, а человеком, который все понимает, который в теме. Я решила поступать в Щукинское училище. Долго готовилась, переживала и в итоге поступила.

— Сложно было учиться?

— Конечно, сложно. У меня за плечами был огромный танцевальный и модельный опыт. В этих сферах я чувствовала себя профессионалом и добилась успеха. А тут надо становиться студенткой и начинать все сначала, перестраиваться. Мой мастер Андрей Юрьевич Левицкий сказал: «Светлана, у тебя получится, если будешь очень серьезно во все это погружаться». Я бросила остальные виды деятельности и просто погрузилась в актерскую сферу.

— Как родители реагировали на ваши решения?

— Когда я сказала маме, что планирую поступать на актерский, она отреагировала спокойно. Мама в меня не верила, думала, что я брошу институт. Но нет, я окончила, и это переросло в актерскую профессию. А сейчас родители смотрят фильмы с моим участием, гордятся.

— Светлана, что самое сложное в профессии актера и что самое приятное?

— Самое сложное — ожидание: сначала проб, потом утверждения. Это очень зависимая профессия. Ведь так хочется быть первой, получать роли, справляться с ними... А самое приятное — это конечно же реакция зрителя на твою работу.