Приезжай, я без вас погибаю. Прости за все, я урод...»
Я знала, что возвращаться нельзя, хотя чувство к нему у меня еще оставалось.
Через какое-то время он стал звонить трезвый и клясться, что бросил пить, жутко скучает по мне, по дочке. Я снова начала жалеть Андрея, думать, что все можно изменить, и в конце концов решила вернуться.
Какое-то время мы жили спокойно, но я его боялась. Он подходил, чтобы обнять, а я вздрагивала и отстранялась.
Андрей понял, что отношения надо восстанавливать. Подошел однажды вечером и говорит: «Мы с Денисом вложили деньги в МММ.
Сейчас как раз собираемся получать дивиденды. Давай выкупим нашу съемную квартиру на «Соколе», она же тебе нравится?»
Я так обрадовалась! Наконец-то у нас будет собственное жилье... Но ничего не вышло. Денис как-то уговорил Андрея отдать дивиденды ему, тоже на квартиру. А в следующий раз, мол, купите вы. Вскоре грянул дефолт. И мы все потеряли, Андрей начал пить. Дениса он возненавидел. Представлял, как закажет убийство бывшего друга. Раз застала его в ванной: Андрей перед зеркалом репетировал разборку с Денисом. Размахивал воображаемым пистолетом и кричал: «Верни деньги, гад!» Но это было так — театр.
Андрей пытался поправить свое финансовое положение, каким только бизнесом не занимался — и дела постепенно стали налаживаться. Как только это произошло, все вернулось на круги своя.
Он бил меня по ночам, когда Полина спала и я не могла кричать.
Многих русских баб бьют мужья. Но у нас было не как в обычных простых семьях. Пришел пьяный хозяин: «Ах ты такая-сякая!» Бац-бац. Крик, ор. Все соседи в курсе. Бедная женщина стонет с синяком под глазом, дети плачут, а муж доволен: навел в доме порядок! Нет, у нас все происходило по-другому. Тихо и с философским подтекстом. Я, вся избитая, молча, чтобы не разбудить Полину, забьюсь в угол, а Андрей успокаивает: «Ты такая трогательная, такая красивая сейчас».
Я очень стыдилась, что меня бьет муж. Терпела до последнего. Но порой, когда Полина была в садике, все-таки не выдерживала, кричала соседям: «Помогите, вызовите милицию!» Иногда несколько часов приходилось звать.
Наконец звонок в дверь, входят толстые менты, у каждого на пузе автомат: «Ну, что у вас? Почему порядок нарушаем?»
Андрей удаляется с ними в коридор, и я слышу, как шуршат купюры за дверью. Наряд уходит, а с ним и моя надежда на защиту. Удивительно, но государство не выработало даже минимальных законодательных мер, чтобы защитить таких женщин, как я.
Звонила я и в службу помощи женщинам, подвергающимся домашнему насилию, но ничего, кроме раздраженной фразы «Да вы успокойтесь!», не услышала. Но ведь я для того и позвонила. Мне нужно время, чтобы успокоиться, при том, что я не ору, я из породы молча плачущих.
Я много раз уходила от Андрея, жила у подруг, но потом возвращалась: у них своя жизнь, свои проблемы.
Ведь никто толком не знал, что у меня происходит. Даже мама. Ну не могла я признаться, что меня, актрису Вахтанговского театра, избивает муж! Немота какая-то нападала. Потом эта моя скрытность по мне же и ударила.
Мучительно искала выход, копила деньги, но в кино я тогда не снималась, а много ли скопишь на копеечную зарплату театральной актрисы?
Спала я теперь в отдельной комнате, забаррикадировав вход. Иногда ночью Андрей подходил к запертой двери и говорил: «Если не откроешь, разбужу Полину». И стоило мне услышать: «Полюшка-Поля, вставай, дочка», — я сдавалась и впускала его...
Я не хотела, чтобы Полина знала. Хотя часто думала: а может, пусть узнает? Но потом останавливала себя. Ну хорошо, узнает она, что отец бьет маму, и что?
Какой в этом смысл? Польза какая — для Полины, для меня? Какие она может сделать из этого выводы? Только душевную травму получит.
Но Полина и так что-то уже чувствовала. Дети — они ведь такие чуткие. Однажды ночью дочка проснулась и сонная вышла из комнаты, когда Андрей тащил меня за шиворот по коридору. Он моментально ретировался. Потом полез к ней с ласками, а она махнула на него ручкой и заплакала: «Уйди!» Андрей даже испугался: не хотел выглядеть в глазах дочки плохим.
Любовь моя к Андрею закончилась. Но я не знала, как жить дальше, была от него в полной материальной зависимости. Совсем перестала спать. Начало болеть сердце. Однажды так прихватило, что пришлось вызывать «скорую».