Ты должна была попросить родителей, и мы бы купили сок, если сочли нужным. Как теперь собираешься расплачиваться?
По молодости я удивилась: зачем так с ребенком? Соку, что ли, пожалели? А сейчас понимаю, что были правы. Необходимо поддерживать работу сосудов, по которым дети напитываются чувством ответственности.
Несколько лет подряд мы с мамой каждый год ездили отдыхать в Таиланд на две-три недели. Вдвоем, даже детей не брали. Разговаривали и ухаживали за собой. Только и слышала: «Ариша, вотри мне то, вотри мне се. Извини, знаю, что это спецсредство плохо пахнет, но надо, дочь, надо». И я втирала и втирала, падая в обморок от жуткого запаха.
Мама всегда посвящала много сил и времени своему телу. Первую и действительно изменившую ее внешность операцию сделала, когда мне было лет десять.
Помню ее на даче с забинтованным носом, всю отекшую, в пластырях. Говорит, что решилась на операцию ради профессии. От природы нос у мамы курносый, в юности это придавало ей особое очарование. А ближе к тридцати забеспокоилась: «Что же мне теперь — одних доярок играть?» Впрочем, почти все, что актриса делает со своей внешностью, можно подвести к требованиям профессии.
Не хочу разбирать человека на запчасти. Скажу одно: горжусь, что моя мама в свои годы так выглядит. Не важно, при помощи чего: природы, обтирания рассветной росой или хирургии. Меня она, конечно, пилит, что плохо за собой слежу, что ленивая. Я не спорю. Мне маму даже в шопинге не догнать: уже с ног валюсь, а она еще только «разогревается».
Недавно мама съездила в Таиланд с Андреем и призналась, что очень скучает по нашим путешествиям. Ведь если ты едешь куда-то с мужчиной — волей-неволей держишь себя в руках. Как маме говорила одна из моих прабабушек Виктория Францевна: «Леночка, всегда помни, что когда встаешь с кровати от мужа и идешь в ванную, надев пеньюар, ты должна ступать на цыпочках, а не на всю ступню». Да-да, самоконтроль должен быть высочайший!
А когда две родные тетки натирают друг друга соком одуванчика домашнего приготовления — это полное расслабление.
Отдыхать вместе мы перестали, потому что я вышла замуж. Причем познакомилась с Витей на маминых глазах и при ее непосредственном горячем участии. Это случилось на восемнадцатилетии Полины.
Виктор — папа ее тогдашнего молодого человека, с его мамой давно в разводе.
Никогда не была обделена ухажерами. Но, конечно, как любая женщина, иногда вздыхала: «Ну где же, где же тот самый, единственный?» При этом четко формулировала, какими качествами он должен обладать. Даже когда уже выросла и научилась любить реальных людей, а не вымышленных персонажей, все равно искала человека, похожего на моего папу. Мама говорила:
— У тебя задрана планка, ты слишком требовательна.
Но иначе выходить замуж мне не хотелось. Мама руками не всплескивала и не охала, но, конечно, желала, чтобы дочь наладила, наконец, свою жизнь. Я отвечала: — Господь все видит.
Если сделала заказ, рано или поздно посылочку получу.
И вот в тридцать девять лет это случилось. Познакомились в сентябре, а уже в декабре Витя сделал мне предложение.
Я испугалась. Не могла представить, как буду делить свою жизнь с другим человеком. В отличие от мамы, не принадлежу к категории женщин, страдающих от одиночества. Она недоумевала: «Ты похожа на суслика! Чуть высунешься из норки и — обратно. Так долго обсуждали мужчину мечты, а когда он появился рядом, ведешь себя как Вицин между Моргуновым и Никулиным в «Кавказской пленнице»!»
Через три месяца мы поженились, а потом и обвенчались. Мама подарила мне на свадьбу прабабушкины бриллиантовые серьги и чудесную рукописную икону восемнадцатого века, вместе ездили ее выбирать, теперь она висит в нашей спальне.
Все оказалось легко и органично.