Я была на восьмом месяце, когда мы с Алешей решили побродить по Ботаническому саду, в котором раньше не бывали. Гуляли-гуляли — и заблудились. После четырех часов, проведенных на ногах, начал очень сильно болеть живот. Мне стало страшно. А когда наконец добрались до машины, вдруг почувствовала, что просто умираю от голода. Стали искать поблизости ресторан. Но едва переступили его порог, поняла: из-за боли сидеть за столом не смогу. К счастью, в ресторане нашлись свободные места, отгороженные от общего зала шторками. Ела, стоя на четвереньках. Увидел бы кто со стороны эту картину — грохнулся бы в обморок, а мы просто умирали от смеха.
Поначалу Алексей сомневался, стоит ли ему присутствовать при родах. Начитался в Интернете страшилок, как мужчины, не выдержав «испытания физиологией», потом содрогались от одной мысли о близости с женой. Переживал:
— Боюсь, в голове у меня что-то щелкнет и я тебя разлюблю.
— Как скажешь, так и будет, — спокойно отвечала я. — Хотелось бы, конечно, чтобы ты был рядом, но настаивать не стану.
Все решилось после разговора Леши с одним из друзей, участвовавшим в партнерских родах. Тот сказал: «Поверь — нет ничего дороже, чем видеть рождение своего ребенка! Это такие эмоции, такое счастье! Даже не думай — соглашайся!» И Леша успокоился: «Рожаем вместе! Без вариантов!»
С той минуты переживали только о том, чтобы Леша не оказался на гастролях, когда придет время ехать в роддом. Видимо, на Небесах нас услышали, и все назначенные на начало осени выступления Полищука были перенесены на ноябрь и декабрь.
Первая неделя октября прошла под лозунгом «Ни одной ночи без тренировочной схватки!» Стоило мне тихонько застонать, Леша тут же вскакивал, брал часы и начинал отслеживать длительность схваток и перерывов между ними. В одну из таких ночей я в испуге позвонила доктору, которая вела мою беременность:
— Ирочка, Милан, кажется, нашел выход! Так стучит в низ живота, что вот-вот родится! Сам! Без всякой помощи!
— Не паникуй, — рассмеялась врач. — Так бывает за несколько дней до родов. Давай-ка девятого октября ближе к обеду приезжай в клинику. Так и тебе, и мне будет спокойнее.
«Ближе к обеду» не получилось, потому что все началось в четыре утра. Часы показывали, что схватки становятся продолжительнее, а перерывы между ними — все короче. Леша требовал, чтобы я звонила Ирине, а мне было неловко снова будить ее ни свет ни заря. Набрала только в четверть шестого. Услышав, что помимо прочего у меня сильный озноб, она скомандовала: «Собирайся в роддом. Я тоже выезжаю».
Стала одеваться: натянула брюки, носки, теплую кофту — а Леша все ходил за мной по дому и, снимая на видеокамеру, комментировал срывающимся от волнения голосом: «Вот наша мамочка готовится ехать в роддом за сыночком... Вот стоит тревожная сумка, которую мы давно сложили. В ней есть все, что нужно — и нашей мамочке, и Миланчику...»
Время от времени его комментарии прерывали мои причитания: «Леша, прекрати заниматься ерундой! Одевайся — и поехали!»
Стоит ли говорить, что сейчас я благодарна ему за эту «ерунду». Так здорово иметь в домашнем архиве кино о самом важном событии в жизни.