Мои дети называют бабушку просто Алисой. А мы с ней — подруги. Многие говорят, что рядом смотримся как сестры. Несмотря на то что у меня другая фамилия, мне часто говорят: «Вы так похожи на Алису Фрейндлих. Вы не имеете к ней отношения?» А мама уверена, что я — копия отца: такие же фигура, глаза, волосы, овал лица...
Папа много болел и последние три года не работал. Рядом с ним была его преданная четвертая жена — актриса «Ленсовета» Инесса Перелыгина. Она работала в Таллине, он пригласил в свой театр. На долю этой женщины выпало много испытаний. Она ухаживала за папой, была с ним до самого последнего дня.
Смерть отца сблизила нас с Ваней. Он всегда много работал: начинал с монтировщика сцены, потом организовал собственное дело «Театральные мастерские Ивана Шарко» — изготавливал декорации для многих театров России. Был период, когда Ваня делал красивую мебель. Для нашего дома соорудил великолепную столовую — буфет и стол со стульями. Потом на десять лет уехал в Москву по приглашению МХТ. Сейчас работает в Музкомедии.
Все дни рождения и Новый год мы стараемся отмечать вместе: Ваня с семьей, я с мамой и детьми, наши друзья. Перед боем курантов мама традиционно поднимает бокал за отца. Она часто жалела, что они разошлись. Их тандем был уникальным. Папа в конце жизни написал книгу «Как нарисовать птицу». Когда я прочла ее, многое в их отношениях стало ясно. Мне кажется, мама в жизни папы была главной женщиной. Вот как заканчивается книга: «Мне часто снится Алиса. <...> Тонкие, чуть нервные пальцы осторожно касаются моих плеч. Тепло подбородка струится по волосам, приятно щекочет макушку. Это Алиса. Я узнаю ее по рукам. <...> Мне даже кажется, что я ощущаю подрагивание воздуха на ресницах Алисы. <...> Я просыпаюсь, силюсь — но никак не могу вспомнить, было ли это на самом деле. А может быть, именно так и не бывало никогда. Возможно, эта мизансцена — предвестие какой-то другой, пока неведомой нам жизни...»
