Зато в разговорах между собой мы с папой тему кино не затрагиваем. Поначалу он пытался меня наставлять, устраивал критические разборы моих ролей, а потом перестал. Понял, что я не хуже (а может, даже лучше) его вижу огрехи. Говорю без тени кокетства: ни одну из тридцати пяти сыгранных в кино ролей не считаю удачной. Удовлетворение мне принесла — в первый и последний раз! — роль Лисички на новогоднем корпоративе, устроенном руководством фирмы по продаже торгового оборудования, в которой несколько лет работала. Там я чувствовала и кураж, и радость от того, что все удалось.
Телевидение часто показывает фильм «Однажды двадцать лет спустя...», где мою экранную маму играет Наталья Гундарева, а папу — Виктор Проскурин. После смерти Натальи Георгиевны о ней было снято множество передач, где коллеги говорили о масштабах таланта, умении передать одним взглядом, одним жестом широкую гамму чувств, а мне на память сразу приходил один эпизод из фильма, в котором подлетевший к дому Кругловых соседский мальчишка кричит: «Теть Надь, там Сашку убило!» За несколько секунд экранного времени, когда ее героиня бежит в песчаный карьер, где видит сына живым и здоровым, Гундарева сыграла ужас, отчаяние, радость, гнев. Такое подвластно только самым великим мастерам.
Я снималась в фильме пятнадцатилетней и вряд ли в ту пору могла объективно оценить размер пропасти между даром Натальи Гундаревой и моими скромными способностями, но мысли на тему «Я так, наверное, никогда не смогу» посещали. Когда, получив образование, начала активно сниматься, ощущение неловкости от себя в актерской профессии приходило все чаще, а потом и вовсе намертво застряло в голове. Четко сформулировав причину дискомфорта: «Гундарева, Евстигнеев, Ефремов, Проскурин — вот они имеют право существовать в профессии, а я — нет», рассталась с актерством без сомнений и терзаний. Как там у Лермонтова? «Была без радостей любовь, разлука будет без печали».
