Иван долго лежал в больнице, пока культи у него зарастали. Потом протезы ему выписали. Благодаря несгибаемой воле и мужеству он научился ходить на них, да так, что мог быстрее меня подняться на пятый этаж. После того как оформили первую группу инвалидности, даже нашел в себе силы работать — сперва юристом-консультантом в одной организации, затем преподавателем права в школе водителей ДОСААФ. Но его доходы были скромными, поэтому я ударилась в работу, вела самые разные дела: и уголовные, и гражданские, и семейные, и трудовые — была адвокатом широкого профиля.
Соседи мужа очень любили — он был приветливым и добродушным. Но нашелся все же один, который написал в райсобес: «На каком основании Ивану Кузьмичу Алферову дали первую группу инвалидности, если он на своих протезах без посторонней помощи прекрасно поднимается на пятый этаж?» И мужа вызвали на комиссию, измерили ему культи и заявили: «Вот если бы вам ноги обрубило на два сантиметра выше, то это была бы первая группа, а так — вторая». И урезали пенсию — вот такой цинизм. После этой комиссии всякий раз, когда Иван надевал протезы, на глаза у него наворачивались слезы. Я до сих пор удивляюсь: как у того соседа хватило совести такую телегу написать?! Сколько же наша семья перенесла горя и лишений из-за подобных людей!
Сказать, что дочерей своих мы воспитывали особо, не могу. Разве что любовь к труду прививали. Я ведь даже кукол для них делала сама и девочек приучала к рукоделию. Приучала и к порядку, и к дисциплине, и к хорошим книгам. Так же и внучку Ксению потом воспитывала, а она в свою очередь это правнучке Евдокии привила. Отрадно осознавать, что девочки на нас с мужем равнялись. Но главным фактором в те годы, наверное, была сама обстановка в семье — любовь, уважение. Иван Кузьмич был примерным отцом, дочкам уделял все свободное время. Любил показывать им фокусы. Они восторженно хлопали в ладоши и кричали: «Папа, папа, покажи еще!» Он вообще был человеком неординарным, талантливым, тонким психологом. Думаю, все эти качества ему очень пригодились на службе в органах. Рядом с таким отцом у дочерей и сформировался идеал настоящего мужчины. Они отлично понимали смысл слова «замужем» — значит, за мужем как за каменной стеной, но стеной теплой, живой, сопереживающей.
Татьяна росла очень общительной. После школы вполне осознанно пошла по моим стопам — в юристы. Стала самым востребованным адвокатом своего времени в Новосибирске. Ира хорошо училась, много читала, но была, наоборот, замкнутым ребенком. Однако несмотря на эту особенность характера, у нее появилась мечта стать актрисой. Видимо, это от меня. В школе я занималась в драмкружке, и мы часто ездили с выступлениями по деревням. Не знаю почему, но играла только мальчиков. Правда у многих возникал вопрос: «Откуда в нашей сибирской глуши такие красивые голубоглазые юноши?» Тайна, что я девочка, не раскрывалась даже на поклонах. Успех, надо признать, был большим, но как я уже говорила, осуществиться моей мечте помешала война.
