А еще у нас был предмет «клоунада». Нашим педагогом был настоящий клоун-легенда. И надо отметить, он был очень строгим. Мимо его аудитории на цыпочках ходил даже директор академии. Если он шутил, то это было всегда смешно до слез. Но тот, над кем смеются, не мог себе позволить даже улыбнуться, потому что если он засмеется, педагог просто разнесет этого человека.
Клоунада укрепила во мне ощущение, что нельзя к себе относиться слишком серьезно. Добрая половина наших занятий состояла из выхода из зоны комфорта. Привычка ставить себя в неловкое положение — это суперсила. В Москве я потом стала замечать, как много артистов слишком серьезно к себе относятся! Меня это очень удивляло. Есть взрослые артисты, с которыми режиссеры буквально сюсюкают, одаривают комплиментами, прежде чем дать комментарий относительно того, что нужно исправить. Иначе актер просто закроется в себе и не сделает то, что нужно. Например, режиссер говорит: «Вы так здорово сейчас сыграли, это было очень тонко, — а в конце как вишенку на торте преподносит замечание: — А давайте в следующем дубле попробуем злее?» То есть он не может подойти и сразу сказать: «Это не то. Будь злее». Или недавно я работала с относительно молодым артистом, который просил обращаться к нему исключительно по имени и отчеству. Человек хочет, чтобы к нему очень серьезно и уважительно относились, но, на мой взгляд, это уважение нужно заслужить, а не просить.
— Не было сожаления, что как только карьера начала набирать обороты, вас стали приглашать и предлагать хорошие роли, вы уехали учиться в другую страну?
— Скорее нет. Вообще, рефлексировать по поводу прошлого мне не очень присуще. В любом случае это опыт. Твой уникальный путь. Как минимум, я поняла, что не хочу жить в другой стране. Хотя у меня была возможность остаться в Лондоне и строить свою карьеру там. В Англии у меня появился агент, который в свое время занимался Милой Кунис. Я ходила на пробы в разные зарубежные проекты, среди них был «Пираты Карибского моря 5». Но Лондон — не мой город, и люди там совсем другие. Я приехала в Англию, все мне улыбались, и я думала: «Как же тут круто! Все люди такие открытые и доброжелательные». А спустя три года поняла, что те, с кем я дружила, оказались вовсе не такими открытыми. Но дело не в них, а в менталитете. Я буквально за один день собрала свои вещи и вернулась в Москву. Поняла, что хочу домой.
— Как вас приняла творческая Москва?
— Было затишье. Но я никогда не строила иллюзий относительно профессии. Она очень зависимая и непостоянная. С самого начала понимала, что востребованность — дело преходящее. И во время «Мачехи», когда люди постоянно ко мне подходили на улице, всегда было чувство, что это временно. Я никогда не ловила ощущение: «Ну все, вот теперь я звезда». Понимала, что сейчас я поработала, меня узнают на улице, а завтра, если не пойдет проект в эфире, будет по-другому.
По натуре я трудоголик, мне всегда хотелось добиваться, достигать, расти профессионально. Но в тот период у меня не получалось это делать с той скоростью, с которой я хотела. Но боли от того, что нет крупных ролей, не чувствовала.
