— Вы не черкнете пару слов для моей кузины Софи? — Дама порылась в сумочке и, не обнаружив там ничего подходящего, протянула путеводитель по Парижу. — Прямо вот здесь, на первой странице, это будет так символично.
Марион с готовностью расписывается. Ну вот, она опять покраснела, хотя давно пора привыкнуть к комплиментам. Все эти громкие слова… ну, они как бы не про нее. С одной стороны, очевидно: удача ей все-таки улыбнулась, а с другой — она пытается держаться в стороне от всего, что связано с этой удачей. Перед тем как выйти на улицу, она маскируется не хуже секретного агента: нахлобучивает шляпу, обматывается шелковым платком, надевает черные очки. В ресторане выбирает самый дальний столик, иначе ужин превратится в сущий кошмар — за автографами начнут подходить все, и еда остынет, и настроение будет испорчено, потому что она никому не сможет отказать.
Все эти люди, протягивающие ей салфетки для автографов, искренне полагают, что она ежеминутно наслаждается своим триумфом.
Да и как иначе? Разве у нее не та жизнь, о которой многие грезят в детстве? Мадемуазель нужна всем — и по ту, и по эту сторону океана, с ней мечтают работать лучшие режиссеры мира. Она сыграла великую Эдит Пиаф, и ее не освистали за эту роль, а ведь могли. Французы о-го-го как щепетильны в этом вопросе! Но тридцатилетней Марион Котийяр рукоплескала не только Франция — весь мир. Это правда. Она очень признательна всем, но… Каждый год, в самом конце февраля, вне зависимости от того, в какой точке земного шара она находится — если в Париже, то это совсем невыносимо, — сердце словно обволакивает черная тень.
Она спрашивает себя, в чем дело, где же кроется причина этой внезапной тоски? В отвратительной погоде? Или это снова мигрень? Или они накануне поссорились с Гийомом? А может, это часть ее натуры, ведь она всегда ощущала себя… ну, как бы это сказать… не такой, как остальные девочки.
В тот ее первый год в Париже она особенно часто думала об этом… Родители и младшие братья остались в Орлеане, Одри порхала от одного кавалера к другому, а кузена Лорана — кто бы мог ожидать от него подобной прыти! — уже вводили на роль Гамлета в знаменитом театре. И только Марион бездарно тратила время на глупые кастинги и ни к чему не ведущие знакомства. Видит бог, она уже готовилась расстаться со своими честолюбивыми мечтами и собиралась купить обратный билет домой.