А американскую модель Дану Карлсен, получившую в родном Сиэтле два образования — экономиста и косметолога, — пригласили для фотосессии компании Н&M, и она, всегда мечтавшая посмотреть Европу, с удовольствием ухватилась за это предложение. Тиль тогда тоже начинал пробовать себя в рекламных съемках…Так они и встретились.
Он сделал ей предложение на пятый день знакомства. Впрочем, настоящим предложением это, наверное, трудно было назвать. Никаких перстеньков в бокале шампанского или розовых букетов Тиль сроду не признавал. Просто он, сидя радом с Даной на скамейке в парке, приобнял ее за плечи и хмыкнул: «А почему бы нам не пожениться?»
Дана, будто в ответ на удачную шутку, тоже хмыкнула: «Не так скоро…»
Украдкой взглянув на мужа, задумчиво перекатывающего по дну чашки кофейную гущу, Дана грустно вздохнула. За те годы, что они прожили вместе, она так и не призналась Тилю, что в тот раз отказала ему… из страха. Ей, уже по уши влюбленной в этого вечно ухмыляющегося парня, постоянно сыплющего шуточками, показалось, что Тиль просто-напросто ее разыгрывает. А когда поняла, что скоропалительное предложение было сделано всерьез, страшно испугалась: а вдруг Тильман, однажды обиженный ее отказом, никогда больше не захочет его повторить? Но он повторил. Ровно через два года, когда Дана сказала ему, что беременна. К тому моменту Тиль Швайгер, снявшийся в комедии «Самый желанный мужчина», уже считался восходящей звездой немецкого кинематографа.
А спустя несколько месяцев он стал отцом мальчишки, которого они с Даной назвали Валентином…
Дверь скрипнула, и откуда-то из-под притолоки показалась лохматая голова восемнадцатилетнего сына, давно переросшего и Дану, и самого Тильмана:
— Пап, я тоже с вами пойду…
Для Тиля это и вовсе был триумф. Он, улыбнувшись, кивнул сыну:
— Отлично. Тогда поторопи сестер, а то они до вечера будут наряжаться.
Стараясь не смотреть Дане в глаза, чмокнул ее в висок:
— Кофе, как всегда, блеск… И вышел…
Послав через открытое окно воздушный поцелуй детям, махавшим ей руками из машины, Дана вымыла и вытерла полотенцем чашки и турку и, повесив полотенце, не забыла аккуратно расправить его для просушки…
Тиль, всегда дивившийся ее природной аккуратности, предусмотрительности и педантичности, часто говорил жене: «Иногда мне кажется, что ты больше немка, чем я сам». Что ж, такой уж, видно, уродилась… Тиль дразнил ее «фрау директор» и считал, что Дана по натуре — типичный менеджер… Ну и что в этом плохого? Да, в ней нет той легкой сумасшедшинки, которая всегда горит в глазах Тиля. Да, она постоянно заставляла мужа скрупулезно подсчитывать, какой у него будет гонорар, сколько налогов с него придется уплатить, советовалась со специалистами, насколько кассовым обещает стать проект, за который он берется.
Тиля это не то чтобы раздражало, а как-то озадачивало… Но жена все равно упорно настаивала на своем.
Сколько Дана себя помнит, она во всем любила порядок, терпеть не могла, если с вечера не распланирован завтрашний день… Тильман другой… Он любит неожиданности, риск, драйв… Само собой, дети в нем души не чают. Он для них — вечный праздник, волшебный ветер, который подхватывает девочку Элли, чтобы унести ее из пыльного Канзаса в волшебную страну Оз… А на долю Даны остаются будни с вечными принудительными побудками по утрам, разбросанными по всей прихожей кроссовками и вечно переворачивающимися в неподходящий момент флаконами шампуня, которые ни один из ее четверых отпрысков, так же как их любимый папочка, после использования никогда не закрывает.