Приходилось играть на импровизации, фактически без текста, когда каждый ребенок творит что-то свое — то заснет на ходу, то из кадра выйдет.
— Куда ты?!
— Писать хочу.
И стоишь — как вратарь на воротах.
Работалось весело, команда собралась юморная. В сцене, где мой герой бузит перед народным контролем, на стенде наклеили плакаты: «Бой котам!», «Не пейте сырой воды!», «Смерть мухам!» и так далее — без шуток фильм просто не состоялся бы.
Все шло отлично. И вдруг в финале меня срочно призвали в настоящие солдаты, голову обрили, в гимнастерку одели!
Недоснятый фильм мог лечь на полку, запал перегорел бы — и пиши пропало… Выручил дед Татьяны: маршал Василевский лично позвонил кому-то, и меня из армейской казармы моментально вернули на съемочную площадку. Кстати, первая машина «Запорожец» досталась мне благодаря тому же маршалу Василевскому.
«Усатый нянь» оказался в пятерке самых кассовых советских фильмов. Нас с Натальей Варлей, исполнительницей главной роли в «Кавказской пленнице», даже награждали каким-то специальным дипломом за участие в фильмах, собравших миллион зрителей в первый месяц проката. Сейчас у этих двух картин число зрителей приближается к двумстам миллионам. Если советское здравоохранение и просвещение всей страны фактически содержалось за счет киноиндустрии, то половину бюджета точно обеспечила продажа «Усатого няня» и «Кавказской пленницы».
Фильм принес сумасшедшую популярность, сравнимую разве что с известностью Шурика — Александра Демьяненко.
Плакатами с моим изображением были оклеены все улицы Москвы, «шествие» картины состоялось во всех кинотеатрах страны… Приезжаем в какой-нибудь крупный город с творческим вечером — там останавливаются заводы, красная дорожка, «Волга» от горкома партии, пионеры в небо выпускают голубей, стихи читают приветственные, банкеты, персональные экскурсии, любая прихоть… Даже, бывало, автомобиль вместе со мной на руках носили. Полные стадионы собирал. В кинотеатры очереди километровые стояли. Голливуд плачет в сторонке от зависти… Дело ведь не в гонорарах — мы были идолами, кумирами, небожителями…
Но образ дал столько же, сколько и отнял: много хороших ролей ушло к другим актерам, а мне на всю оставшуюся жизнь досталось амплуа разбитных «Вась» в пролетарских кепках…
Потом пошли «Будильники»: «Прекрасно, если вам с утра воскликнуть хочется «Ура!»… Мы с Ириной Муравьевой делали мини-мюзиклы на тему сказок. И была в передаче особая рубрика — «мультлото»: дети присылали письма с заявками, а ведущие «наугад» вынимали по письму и заявки исполняли. Мне на телевидение приходили мешки с письмами. Случались и казусы — вынимаем из груды письмо, а в нем такая заявка: «Покажите артиста Сергея Проханова с голыми женщинами!» Я попал под «обстрел».
У славы всегда есть темная оборотная сторона.
Появились тысячи поклонниц, девушки писали признания в любви, где только можно: на стенах подъезда, на асфальте, на стекле машины. Доходило до грубых сцен, случались и угрозы. Честно говоря, не знаю, как Таня это выдерживала. Но выдерживала, вида, что ревнует, не подавала. Закалка-то у нее дедовская, военная. Несколько раз доходило до того, что мне становилось за жену страшно…
К чести Татьяны стоит сказать, что она из тех жен, которые считают ниже своего достоинства контролировать закулисную жизнь и вообще внедряться в театр. Она не хотела знать, кто мне нравится, кто нет. Всегда ходила исключительно на премьерные показы, и это была искренняя позиция: все уже сделано, уже красиво, уже пьют шампанское.
Что касается моих увлечений, а какие-то слухи до нее доходили, жена ограничивалась меткими выстрелами-фразами по поводу женщин, с которыми меня связывала молва.
У одной замечала недостатки ума, у другой — недостатки внешности. И я внутренне как-то все принимал к сведению… Но дела труппы, состав — это ее действительно ничуть не интересовало. Хотя, конечно, и любила меня, и ревновала, наверное.
Но сам я чувствовал себя как на вулкане.
У Тани плохо со зрением с молодости. Это сейчас все линзы носят, и не поймешь, что человек чуть подслеповат. А в то время, когда мы «женихались», люди носили обычные советские очки. Таня их, как многие молодые женщины, не любила.