Я потом весь остаток вечера умилялся: «Чувачки, ну как круто мы тут сидим, болтаем, как здорово!» Они ничего не отвечали и упорно отводили глаза в сторону.
— То есть вы решили капитально переписать сценарий американского «Мальчишника» и включили пенсионерские радости.
— Честно говоря, я был искренне счастлив просто сидеть с ними и играть в карты. Мы давно не виделись, соскучились… Просто ребята не ожидали от меня такой сентиментальности. Да и за что их осуждать — двадцать пять лет, что мы знакомы, они никогда не видели меня таким тихим. Я же всегда был главным заводилой в компании, самым шумным, самым отвязным! И отправляясь на юбилей Гару в Лас-Вегас, мальчишки ждали привычного светопреставления с битьем бутылок, визгом девчонок, песнями до рассвета и уж никак не партии в покер под абажуром…
— дерьма, иными словами. Так что, возвращаясь к вашему вопросу о возрастном рубеже, вот так бесславно я шагнул в свою зрелость. Перестал беситься, нарываться на неприятности. Изменился, наверное. Единственное, что осталось прежним, — мой необузданный темперамент. По этой причине я, например, не позволяю себе петь дома под душем — меры не знаю. То есть если пою, то очень громко, — такой я парень огненный, живущий на высоких октавах. И пение у меня — вид экстремального альпинизма, наверное. (Встает и во весь голос поет пару строк: For you I would change the world… пам-парам-та-ту-та-та-а-а-а… —так невыносимо громко, что стаканы на столе, стоящие на алюминиевом подносе, ложки, крышечка на сахарнице и заварочный чайник дружно вздрагивают.)
— Интересно, что сказали бы ваши родители, сестра, девушка, наблюдая за тем, как вы отрываетесь?
— Мои родители наверняка приняли бы мою сторону.
Они всегда любили и понимали меня. Они вообще уникальные! Любят друг друга уже 53 года. Конечно, у них бывали трудности, которых не избежать между супругами. Но они все преодолели и остались вместе. Мама и отец и по сей день трогательно влюблены! Они преподнесли мне редкий подарок — ощущение защищенности. Их любовь поддерживала меня всегда. Придавала счастливую легкость моему бытию. Но что удивительно — их судьбы я не повторил, хотя все психологи мира в один голос утверждают, что дети невольно воспроизводят модель родительских взаимоотношений.
Я же почему-то стал их полной противоположностью — они всегда вели оседлый образ жизни, а я на месте не сижу. Они экономные — я транжира. Они сосредоточены друг на друге — у меня полно женщин. Я пропагандирую полнейшую свободу. Моей дочке Эмили сейчас 12 лет, она уже в том возрасте, когда ребенок прекрасно анализирует поступки взрослых. Так что я вроде как не лучший пример. Тот факт, что мы не проводим время вместе — она живет и воспитывается в новой семье моей бывшей подруги, матери Эмили, шведской манекенщицы Ульрики, — ничего не меняет. Эмили моя точная копия во всем. Хулиганка, независимая, свободолюбивая вертушка. Огненный темперамент! Так что она, узнав о том, что ее отец решил отметить свой день рождения в Вегасе, наверняка показала бы большой палец: «Молоток, так держать!» — Давайте о грустном.
Вы как-то сказали, что дочка спасла вас от смерти.
— Тринадцать лет назад я чуть было не погиб. Проделывал на своей красной Ferrari Spider длиннющий путь и случайно уснул за рулем. Причем, засыпая, машинально нажал на газ... Проснулся внезапно от оглушительного скрежета, свиста шин по асфальту и крутого виража, сильно встряхнувшего меня в кресле. Кстати, крутило и переворачивало меня на узкой трассе рядом с обрывом в пропасть… Шесть секунд, пока продолжался этот кошмар, показались мне тремя часами, так я понял, насколько относительно понятие времени. Ведь за эти шесть секунд я переродился, изменился навсегда, вплотную приблизившись к финишной ленте. Кому-то нужны годы для этого, кто-то меняется после тяжелой болезни, а вот я мгновенно превратился в нового человека, перевернувшись в машине.