Пытаясь меня удержать, он устроился на работу в баню. Домой приходил с полными карманами мелочи. Это были его чаевые. Разбрасывал горстями по полу монеты и кричал: «На тебе деньги! На!» Во время очередного скандала я смяла пачку сигарет и в сердцах швырнула в него. Так родилась строка «Рука твоя мнет сигаретную пачку...»
Отношения омрачались еще и тем, что запои Мамонова повторялись все чаще. И он все чаще пропадал из дома. Когда исчезал, меня накрывала тоска. Я боялась за него, порывалась ехать спасать, вызволять из логова пьянчуг. Понимала, что Петя неприкаянный, у него невыносимо болит душа, и страдала вместе с ним. А мне хотелось не тревог и переживаний, а легкости и счастья. Я мечтала о стабильности, о ребенке... Постоянно снилось, что я от него убегаю, улетаю, а он меня ловит и тянет куда-то вниз...
Как-то ранней весной, не выдержав его отсутствия, приехала на Николину Гору. Мне сказали, что Петя там. Сидим с подругой во дворе на лавочке, в дом не входим, боимся. В тачке почему-то лежала мертвая белка. Тут появляется Мамонов. Двигается замедленно, как сомнамбула, глаза пустые. Я говорю: «Петя, посмотри на себя, ты похож на эту старую мертвую белку!»
Мамонов бешено зыркнул, схватил лежащее под ногами бревно и запустил в меня. Оно со свистом пролетело в миллиметре от головы. Внезапная агрессия поразила, и не на шутку: таким я его еще не видела.
С этого случая мы начали отдаляться. Петя все понимал, чувствовал. Однажды пришел к моей маме с тюльпанами и заплакал: «Мне кажется, Оля меня разлюбила...»
Через некоторое время, ничего не сказав Мамонову, я уехала с подругой на три дня отдыхать. Возвращаюсь — квартира пустая. В ней словно бушевал тайфун. Срезаны под корень даже провода, на которых висели люстры. Одна стенка с просверленной дыркой осталась. Звоню Пете: «Верни моего Монтеня и вещи». Потом он написал песню, которая так и называется «Отдай мои вещи».
И вдруг весной, восьмого марта, выхожу из квартиры — на пол падает книжка. Петя оставил ее в ручке двери. На титульном листе рукой Мамонова написано: «Ольке на память». Эту тонкую брошюрку он выпустил на свои средства. Сборник стихов, посвященных нашей любви, хранится у меня в столе, и сегодня он дороже многих умнейших книг мира.
Вскоре Мамонов с Липницким создали «Звуки Му». Я ходила на концерт и была покорена Петиной сумасшедшей энергетикой. Когда вышел фильм Павла Лунгина «Такси-блюз» с Мамоновым в главной роли, он пригласил меня на премьеру. Несмотря на разрыв, мы продолжали общаться.
После расставания нахлынула страшная тоска. Моя прежняя жизнь была пропитана сложной, талантливой энергетикой Мамонова, и теперь я ощущала пустоту. И вот как-то звонит приятельница: «Загляни вечером. Кое с кем познакомлю...» Чтобы развеяться, решила пойти в гости и там на диване увидела симпатичного длинноволосого парня в наушниках. Вдруг он спросил: «Хочешь?» — и протянул мне один из них. Так мы и сидели, тесно прижавшись друг к другу и слушая музыку.
Это был Андрей Давидян. Такая непосредственность сразу к нему расположила. Петю приходилось все время разгадывать, Мамонов был таким же сложным, как джазовая какофония, которую он любил. Мне хотелось простенькой мелодии. Именно такую услышала в Андрюшином наушнике. Да и сам Давидян казался ясным, весь как на ладони. И я с головой бросилась в новый роман.
