Ездила она всегда впереди на пассажирском сиденье, и если дорога была длинной — до дачи например, — засыпала. Впрочем, в последнее время ее клонило в сон, едва усаживалась. Помню, стою на светофоре, мама спит, полицейский на перекрестке кивает на нее и улыбается. Очевидно, узнал артистку. Другой же страж правопорядка при сходных обстоятельствах буквально опешил. И я предложил: «Мам, давай будешь сзади ездить, а то людям кажется, что я труп перевожу».
Иногда ее популярность и народная любовь действительно очень выручали. Вовку, сына, устраивали в школу с английским уклоном. Нас не принимали, потому что были «приписаны» к соседней, буквально через забор, школе, и никак не удавалось договориться! Звоню маме: «Вовку не берут, иди работай лицом!» Это надо было видеть! Моя всегда принарядиться любила: шляпки, платья элегантные. В общем, с достоинством английской королевы поплыла в школу. Конечно, нас сразу зачислили. «Ничего без меня не можете», — с невероятно довольным видом констатировала Наталья Леонидовна.
Все истории про то, как она брошена и забыта, я воспринимал философски, привычно деля на шестнадцать. Конечно, случалось, мама звонила пожаловаться на жизнь, а я отвечал, что занят. Потому что действительно был занят. Она тут же перезванивала Наталье, чтобы нажаловаться уже на меня: такой-разэдакий, незаботливый, невнимательный. Жена обычно вставала на мою сторону, это маму обижало. И трубки бросались, и фразы «не звоните мне больше» произносились.
Набирал ее через пару часов:
— Ну что, пар ушел в гудок? Настроение поменялось?
— А я тебе сказала больше мне не звонить... Слушай, такой анекдот вспомнила! — и смеемся вместе уже над анекдотом. Вспыльчивой была, но отходчивой.
