Во МХАТе имени Горького было принято, чтобы актрисы одевались строго и женственно, в старых традициях. Я ходила в джинсах, растянутых свитерах и кедах. Не потому что бунтовала против классических устоев — просто была нищей. Татьяне Васильевне не нравился мой стиль. Однажды спросила:
— Почему ты ходишь в таком виде?
— Другого нет ничего. И денег нет.
У нас, как во многих организациях в то время, периодически проходили так называемые распродажи, на которых продавали дефицит, и однажды Доронина купила мне туфли и юбку. После чего я стала переодеваться, приходя в театр.
Как-то в очередной раз взгрустнулось — все плохо, карьера не складывается, и вдруг промелькнула мысль: «А почему, собственно, ропщу? Могла ли я вообще подумать, учась в ГИТИСе, что буду выходить на сцену МХАТа?! Мне безумно повезло, а я еще недовольна!» Обычно никто из выпускников ГИТИСа не попадал во МХАТ. У театра есть школа, они брали только своих. И я решила для себя, что стану даже в массовке играть каждый спектакль так, будто в зале сидит Никита Михалков. Чтобы он сказал: «Это она! Именно такую актрису я искал!»
Сработало. Меня заметили. Зрители специально приходили на спектакль «Валентин и Валентина», чтобы увидеть мой эпизод. Со временем из массовки перевели на роль со словами. Потом на одну из главных ролей. Но через год я поняла, что это потолок. Расти больше некуда.
Между МХАТом и МХАТом
На мое счастье, Олег Павлович Табаков в то время играл во МХАТе имени Горького спектакль «Скамейка» с Татьяной Васильевной. И я однажды подошла и попросила: «Возьмите меня к себе». Он взял. Никаких специальных показов не потребовалось. Олег Павлович преподавал в ГИТИСе, знал меня с первого курса и смотрел все мои спектакли. Я в свою очередь была знакома со всем его курсом, окончившим институт на год раньше.
В «Табакерке» сразу появились роли, но там работали Шура Табакова (дочь Олега Павловича), Дуся Германова, Марина Зудина и другие прекрасные актрисы. Конкуренция среди женской части труппы возникла высокая, и трудно было рассчитывать, что я смогу много играть. Играть хотелось, а воевать не хотелось совершенно.