Ева, голодная, мокрая, заходится криком, а Катя, совершенно невменяемая, валяется на полу. Борька пытался привести ее в чувство, поливая холодной водой, — она даже глаза не открыла. Лежит, бормочет что-то в пьяном бреду». Рано утром Лена уехала на работу, а очнувшаяся только к обеду Катя с удивлением узнала, что свекровь, оказывается, весь вечер и всю ночь провела у них: мыла внучку, лечила опрелости, кормила, укачивала.
В один из мартовских дней 2003 года Боря позвонил домой: «Папа, я здесь больше не могу! Приезжайте за мной!»
Мы с Колей — в машину и на Рязанку. Остановились напротив подъезда, набрали номер Бориного мобильного: «Спускайся».
Сын показался в дверях буквально через минуту — видимо, ждал звонка на лестничной площадке.
Я укладывал его вещи в багажник, когда увидел выходящую из подъезда странную собаку. Присмотрелся и понял, что это Катя. На четвереньках спустилась по ступенькам крыльца и завалилась в сугроб.
По дороге Боря рассказал, что его заставило позвонить. Рано утром сын проснулся от гула голосов. Вышел на кухню и увидел жену в компании бомжацкого вида мужиков. Судя по количеству пустых бутылок и тому, что все были пьяны до невменяемости, Катя привела гостей еще вечером — как только муж заснул.
Прошло несколько дней, и Борис вернулся к Кате...
Когда Еве исполнился годик, Лена забила тревогу: с девочкой что-то не так!
Она неправильно, с неестественным выворотом ставит ножки, а еще не гулит, не пытается повторить какие-то звуки, не реагирует даже на громкие шумы.
«Что вы наговариваете на ребенка?! — огрызалась Катя. — Не надо никаким врачам ее показывать! И с ногами у нее все в порядке, и заговорит, когда надо. У меня вон Машка до пяти лет молчала, а потом не знали, как заткнуть».
И все-таки, вопреки Катиной воле, мы повезли внучку по врачам, провели полное обследование. К несчастью, наши опасения подтвердились: кроме двусторонней дисплазии тазобедренных суставов у малышки обнаружили полную глухоту. Чтобы выяснить причину болезни, отоларингологи попросили нас съездить в роддом — привезти выписки из карт Кати и Евы. Врачи родильного дома сразу пошли в наступление: «А чего вы хотели, когда у мамаши был целый букет болезней и мы, защищая ребенка от внутриутробной инфекции, были вынуждены колоть роженице сильнейшие препараты!»
Теперь нам стало понятно, почему Екатерина не хотела, чтобы мы показали Еву врачам.
Боялась, что ее прошлое выйдет наружу...
Узнав о причинах глухоты Евы, Боря испытал шок. Взял дочку и уехал с Рязанки на квартиру своей покойной бабушки — Лениной мамы.
Теперь я, жена и Боря занимались только Евой. Едва ли не каждый день ездили в ортопедический центр имени Зацепина, где девочке делали массаж, физиопроцедуры, занимались специальной гимнастикой. Параллельно готовили к очень сложной операции по установке в костную ткань черепа титанового имплантата-проводника, на который потом крепится миниатюрная внешняя часть слухового аппарата.
Операцию Евочке как инвалиду первой группы сделали бесплатно, а аппарат — самый лучший — купили мы с Леной. Теперь внучке нужно было учиться различать звуки. Пришлось устроить Еву в специализированный детсад с круглосуточным пребыванием, но каждые выходные мы или Борис забирали девочку домой, а зачастую и в будни — на ночь. Утром везли внучку в садик, на занятия с сурдопедагогом, в обед ехали в Научно-практический центр аудиологии и слухопротезирования, оттуда — скорее опять в детсад, чтобы успеть к вечерним занятиям. Понемногу Ева научилась различать звуки, а потом и заговорила! Господи, какое же это было счастье! Никаких трудов, времени и денег не жалко!
Катя дочерью и ее здоровьем не интересовалась. Зато написала заявление в суд на лишение Бориса родительских прав. Ей отказали. А сын подал на развод. По мировому соглашению суд оставил Еву с ним. Главным аргументом против того, чтобы девочка жила с матерью, стало ее беспробудное пьянство. Впрочем, по согласованию с отцом Катя могла брать дочку на выходные и каникулы.
Вряд ли эта женщина мучилась разлукой с дочерью, однако несколько раз — не известив ни нас, ни Бориса — пыталась увезти Еву из детского сада. Исключительно для того, чтобы заманить к себе Бориса. Но поскольку в учреждение наша бывшая сноха являлась нетрезвой, девочку ей не отдавали. И тогда она звонила нам. В трубке стоял сплошной мат, самыми литературными словами, коих мы с женой удостаивались, были «твари» и «сволочи».