По дороге к нам подсаживались гости, а другие, наоборот, высаживались. Играл оркестр, все танцевали, пели, произносили тосты. Народу было много. На торжестве присутствовал и отец Тиграна, Кеосаян-старший, режиссер легендарных «Неуловимых мстителей». Эдмонд Гарегинович уже тяжело болел, но в тот момент у него как раз был период ремиссии после курса химиотерапии, и он смог за нас порадоваться. А вот нашу с Тиграном дочку дедушка уже не увидел...
Саша появилась на свет через год после свадьбы. Я мечтала о ребенке и была рада узнать о своей беременности. Пару месяцев работала, а потом врачи сказали, что с театром надо завязывать, это опасно. В «Юноне...» я все время бегала, прыгала и даже висела на шведской стенке вниз головой. Самым серьезным испытанием была любовная сцена Кончитты и Резанова. Когда Караченцов пел «Я тебя посвящаю в любовь!», двое артистов поднимали меня на высоту человеческого роста на узкой дощечке. Я стояла с поднятыми вверх руками и каждый раз боялась рухнуть.
Выслушав вердикт врачей, позвонила Караченцову:
— Николай Петрович, тут такая ситуация. Даже не знаю, как сказать. Через два дня «Юнона...», а играть я не могу.
— Почему?
— Беременна. И это не рассосется. (Шутка основывалась на легендарной фразе Марка Анатольевича, на полном серьезе сказавшего когда-то беременной актрисе Матюшиной: «Любовь Михайловна, может, это как-то рассосется?») Врачи считают, что надо поберечься.
— Что же делать?
— Не знаю. Театр подводить не хочется, но ребенок важнее.
В то время роль Кончитты в принципе уже была готова у Инны Пиварс, она репетировала, но не успела ввестись на роль. Один спектакль отменили, а потом Кончитту стала играть Инна.
Когда родилась Саша, я ушла из театра. Не потому что с появлением ребенка изменились жизненные приоритеты. Мне просто не на что было возвращаться из декрета. Марк Анатольевич мое решение воспринял достаточно спокойно, не счел предательницей. По крайней мере, всегда рад видеть. Я не жалела, что так получилось, хотя когда-то мечтала о «Ленкоме». С театром не сложилось, а я не привыкла навязываться, выпрашивать роли. Должно быть «встречное движение»...
Рожала в Стокгольме, исключительно из-за того, что там работали родители, а мне в этот сложный и ответственный момент хотелось находиться рядом с мамой. Они с папой тогда, как по заказу, переехали «на природу». Знакомый риелтор уговорил взять в кредит загородный дом. Мы шутили: для того, чтобы я спокойно родила.
