В один прекрасный момент она решила поговорить хотя бы со мной одной. И тут выяснилось, что я, оказывается, монстр, который ее сыну всю жизнь испортил. Что тот ходит разутый, раздетый: «У Бореньки даже письменного стола нет!» Когда муж вернулся домой, свекровь посадила нас вместе на диван и начала тот же самый монолог, слово в слово. Сижу и думаю: «Бог ты мой! Зачем этот спектакль?» Говорю:
— Простите, пожалуйста, можно Борю на минуту на кухню?
— Нет, ты его там сейчас обработаешь!
— За минуту не обработаю.
Вытащила его на кухню, спрашиваю: «Борь, ты меня еще любишь?» И как-то он так невнятно ответил, что я вернулась к свекрови и говорю: «Светлана Георгиевна, вот ваш сын! Целый и невредимый. Он свободен». Тут ее, конечно, понесло. Мол, на одной территории он жить со мной больше не будет, дабы одним воздухом не дышать... Правда, он еще несколько месяцев обитал в моей квартире, потом съехал. Мы долго не общались. Только после гибели его сына Влада я сама Боре набрала, и наши отношения потеплели. Теперь можем созвониться, чтобы просто узнать, как дела друг у друга.
Слышала столько версий, почему я оставила актерскую профессию, что все и не припомнить. На деле все гораздо проще: началась перестройка, все стало меняться. А театр — всегда отражение того, что происходит в стране. У нас была своя «перестройка». Умер руководитель Малого Михаил Иванович Царев, изменилась политика театра. Из него ушли три моих любимых режиссера, а спектакли с моим участием стали убирать из репертуара, остался только один «Красавец-мужчина», я играла в нем двенадцать лет.
Есть закон, которого всегда придерживаюсь, — уходить надо вовремя. Не обязательно делать это на взлете. Но как начинаешь чувствовать, что все катится вниз, — пора. Нельзя оставаться там, где все рушится, дожидаясь, пока дело дойдет до ненависти. Это касается не только профессии, но и отношений.
Я ушла из театра в начале девяностых по своему желанию, когда все у меня было хорошо. Конечно, после этого моя жизнь наполовину опустела, но это неизбежно. Я любила тот, прежний театр, ради которого жила, а сейчас он другой — интересный, но не мой. Для меня работа в Малом театре — это самые любимые двенадцать лет моей творческой жизни. За это время я сыграла в двенадцати спектаклях, бо?льшая часть которых была поставлена по классическим произведениям: «Ревнивая к себе самой», «Красавец-мужчина», «Король Лир», «Человек, который смеется»...
После ухода работала в двух антрепризах: «Любовь до гроба», с ней мы объездили всю Россию, и «Джазмен», который показывали в Америке.