— В этот период вы едва успели залечить глаза. Тяжело было сниматься?
— Тяжело, потому что там работали военные прожектора. Очень сильное освещение использовалось, потому что павильоны большие. Приходилось терпеть. Но самое обидное не это, а то, что из фильма многое вырезали. Там, помимо консультантов, дежурили постоянно и другие люди... Например, была сцена похорон того физика, который попадает под облучение в самом начале, вместе с Гусевым. Он потом незаметно куда-то делся... По сценарию, он умер и его похоронили в железном ящике, на котором было написано «Не вскрывать 100 лет». Все это решили не показывать.
— А вам нравилось работать с юной Татьяной Лавровой?
— Конечно, она стала украшением этого фильма и настоящим открытием. Позже, когда ее приняли в «Современник», я хотел ставить пьесу «Двое на качелях». Но мы не договорились с Галиной Волчек, как эту пьесу делать... В итоге все было поставлено без меня. Но с актерами «Современника» я в те годы дружил, часто бывал в театре. Талант Лавровой редкий, несомненный. И то, что фильм имел успех, в том числе и ее заслуга.
