Правда, с Аллой у меня случилась одна история. Помню, в Лейпциге мы давали концерт на открытой площадке. Для удобства устроители поставили рядом большую солдатскую палатку, чтобы артистам было где гримироваться и переодеваться.
Вечером после концерта туфли Пугачевой случайно закатились за бордюрчик этой палатки. Костюмер все вещи артистов собрал, а туфли Пугачевой не нашел и решил, что она их взяла с собой на прием.
На следующий день мы работали на другой площадке — в местном театре. Зал — очень помпезный, с лепниной и красными бархатными креслами, да и публика чопорная, разодетая. Я сижу, как обычно, в зале — за пультом рядом со звукооператором. Вдруг прибегает из-за кулис бледный Слободкин.
— Что делать? Алла не хочет выходить во втором отделении!
— Что значит не хочет?
— Иди сам разбирайся.
Понятное дело, он к ней идти на разборки не желает. Ну что тут поделаешь? Стучусь в гримерку к Пугачевой.
— Ал, ну в чем дело-то? Ты же видела, какой зал сегодня...
— А в чем, по-твоему, я выйду? Туфли мои пропали!
Первое отделение концерта Пугачева пела в туфлях на танкетке, а во втором, как правило, переодевалась в нарядные шпильки. Те самые, которые потерялись.
— Хорошо! Давай искать выход. Пой в танкетках!
Она даже вспыхнула от возмущения:
— Ты хоть понимаешь, что предлагаешь? В черном балахоне и на танкетках?!
Пауза. И потом резко:
— Ладно, иди. Я выйду…
Сижу в зале. Гляжу — выходит красавица. В черном балахоне, на груди огромный гранатовый крест, купленный на гастролях в Чехословакии, и... босиком! Осторожно оглядываю зал: народ зашептался, а потом, очень быстро, все успокоились, видимо, решили — наверное, это модно.
Подхожу после выступления к Алле и спокойно говорю: «Хочешь ты этого или нет, но если на следующем концерте выйдешь босиком, я перед твоим талантливым носом закрою занавес.
Это я тебе обещаю». Я был обязан принять меры — ведь как директор ансамбля отвечал за все.
— А в чем я на сцену выйду?
— Алла, ты в Германии. За углом гостиницы четыре обувных магазина. Купишь туфли даже лучше, чем были!
— А где деньги возьму?
— Потраться, ничего страшного. А я тебе 45 рублей за утерянные туфли в Москве прямо в аэропорту отдам.
Прилетаем. В аэропорту жена мне передала деньги, и я их отдал Алле. Так был исчерпан инцидент с концертными туфлями Пугачевой.
Кстати, сразу же после прилета в Москву Алла объявила Паше: «На меня репертуар больше не ищите!» Он все понял. И больше в ансамбле «Веселые ребята» Пугачева не работала — у нее уже был свой коллектив...
Заграница заграницей, но основная работа проходила на просторах нашей необъятной родины. Летом чаще всего я старался устроить гастроли на юге, у моря. И каждый раз брал с собой в Ялту или Сочи свою семью.
Посажу музыкантов на поезд, а сам загружу Люду с Леней в машину — и вперед! Пока ребята добираются, я уже в Ялте жду их в гостинице.
Леня с большим удовольствием ездил на эти гастроли. На репетициях, помню, все время приставал к нашим музыкантам — просил показать какой-нибудь интересный аккорд.