Но разве объяснишь, что полеты были давней детской мечтой оставшегося сиротой мальчишки? Его отец, преподаватель Нижегородского кадетского корпуса, умер в 27 лет, оставив вдову и двоих детей с 50-рублевой пенсией. Матушке на несколько лет пришлось поселиться во «вдовьем доме», богадельне для неимущих офицерских вдов; в кадетском училище Петр Нестеров был казенным пансионером. Тогда много писали о первых опытах воздухоплавания: управляемых аэростатах, примитивных геликоптерах. Он проглатывал журнальные статьи одну за другой и представлял себя покорителем неба. Взять бы да и улететь из опостылевшего Нижнего, из кадетского корпуса с вечным запахом капусты и сапожной мази в длинных каменных коридорах, с холодными спальнями, где даже в лютые морозы топили так, что температура не поднималась выше пятнадцати градусов, и скудными обедами, после которых бурчало в животе…
Но говорить об этом не стоило, и Петр Николаевич отделался рассказом о том, как на большой высоте в ушах свистит ветер, под хрупким «фарманом» проплывают поля и лес, и летчик понимает, что должен чувствовать парящий над землей ангел.
Репортер быстро строчил что-то в блокноте, потом Нестеров надел китель, портупею с кортиком, вытянулся, сжав губы и вытаращив глаза, — и фотограф щелкнул вспышкой.
Простившись с гостями, он взял коляску с дутыми резиновыми шинами, расщедрившись на франтоватого лихача в блестящем цилиндре и яркой поддевке, и с шиком подъехал к кафе «Бон-бон». Нестеров подсчитывал, сколько может потратить: штабс-капитанское жалованье невелико, а ему надо кое-что прикупить — в Москве детские вещи лучше и дешевле, чем в Киеве.
Оказалось, свободных денег у него немного: рублей пять, не больше. Хватит ли этого, чтобы не ударить в грязь лицом? Он ходил только на свидания с будущей женой, других женщин не знал и не умел обращаться с княгинями. К тому же он чувствовал себя предателем: Нестеров женился по большой любви, ради Наденьки он отправился служить на другой конец света...
Михайловское артиллерийское училище Петр окончил одним из первых и мог выбирать будущее место службы и род войск: хоть Москву, хоть Варшаву, хоть престижную конную артиллерию, о которой мечтали все юнкера. А он отправился во Владивосток, в забытую богом 9-ю Восточно-Сибирскую стрелковую артиллерийскую бригаду — там не надо было выплачивать реверс, свадебный залог.
Офицер, женившийся до 28 лет, должен внести в полковую кассу 5 тысяч рублей, которых у него не было.
А Наденьку он любил до одури, расстаться было немыслимо — вот они и поехали во Владивосток в купленном на последние деньги купе первого класса, с бутылкой красного вина и двумя вареными курицами в корзине. Он вспоминал долгое путешествие на поезде, первую в их жизни собственную квартиру, поездки в тайгу и путешествия на лодках — чудесная жизнь, волшебный край! И чего ради он сейчас сидит в дорогом кафе, поджидая ненужную ему женщину, зачем будет транжирить семейные деньги? Вчерашний морок рассеялся, он чувствовал себя неловко. Воспитанный на медные деньги офицер в невысоких чинах и фрейлина императрицы — что за нелепость!
В «Бон-бон» Нестеров выбрал самый неприметный, угловой, огороженный ширмой столик и начал ждать. Княгиня Орлова опоздала на полчаса — она вошла, когда Петр Николаевич уже собирался уходить. На даме было неприметное темное платье и огромная шляпа со скрывавшей лицо вуалью. Ольга Константиновна любила риск, но своей репутацией дорожила: светская дама, к тому же замужняя, не может появиться в кафе с посторонним мужчиной.
Пропасть, разделяющая титулованную особу и армейского штабс-капитана, бездонна, ее не уничтожила внезапная слава Нестерова… Но такие истории придают жизни остроту, а под вуалью ее никто не узнает. Муж дал княгине свободу, она скучала и коллекционировала быстрые романы со знаменитостями: в ее любовном списке были Шаляпин и Репин, знаменитый трагик Мамонт Дальский и великий князь Михаил.
Не успевший привыкнуть к своей известности, робеющий в обществе новоиспеченный герой казался ей лакомой добычей. Усаживаясь за столик, княгиня приподняла вуаль и нежно улыбнулась робеющему кавалеру. Она думала, что в таких историях есть особая прелесть: так, как Ольга сейчас, должно быть, чувствует себя опытный волокита, намереваясь соблазнить девственницу.
Два кофе, персики и пирожные мокко обошлись в три рубля — безумные, но не смертельные для скудного нестеровского бюджета деньги. Он плохо понимал, как следует развлекать такую блестящую даму, но Ольга Константиновна держалась легко и просто, ей было интересно все, что имело отношение к Петру и его любимым самолетам. И Нестеров начал говорить, мало-помалу воодушевляясь, иллюстрируя свои слова при помощи чайной ложечки и ножа для фруктов.
Княгиня слушала, восхищенно распахнув глаза и округлив рот, словно девочка.