Теперь таких трейлеров и у нас полно, они часто используются под гримвагены на съемках, но тогда «чудо техники и комфорта» мы увидели впервые и искренне восхитились. Однако восторг быстро прошел, потому что трейлер оказался крайне неудобным для путешествия такой большой компанией. Было одно спальное место, на котором с трудом умещались два человека, и маленькие креслица вокруг столика, где сидели остальные. В целях экономии организатор гастролей решила не брать водителя и посадила за руль своего мужа физика Александра. За пределы собственного городка пара раньше, похоже, не выезжала, поэтому путешествие проходило под крики Ирины, взявшей на себя роль штурмана: «Вот этот экзит! Поворачивай! Нет, подожди, не поворачивай, рано! Нет, не рано — сворачивай быстрее! Поздно, проехали! Ищи теперь, где развернуться!» Поиски, как правило, затягивались, и первоначальные «три часа пути» превращались в шесть. Прибывали на место под вопли Ирины и Александра: «Опаздываем! Выгружаемся очень быстро!» — за несколько минут до начала концерта. Однажды проблуждали дольше обычного и бежали из трейлера в зал мимо притомившихся в ожидании зрителей.
Размещали нас в самых дешевых мотелях, среди полей. Выйдешь поглядеть на Америку, а ее и нет, одни пашни кругом. Буфетов и ресторанов в гостиницах такого уровня не бывает, поэтому питались тем, что Ирина захватила с собой, — бутербродами и растворимыми супами. Ладно мы, молодые, но ведь и Смоктуновский с Гердтом были в таком же положении. Во время одного из бутербродных ужинов Иннокентий Михайлович спросил:
— А попить ничего нет?
В ответ Ирина лишь мотнула головой:
— Из-под крана!
Ко всем членам бригады «хозяйка» обращалась одинаково: «Ребята, поехали!», «Ребята, давайте быстрее!» Смоктуновский, Гердт и Филатов для нее тоже были «ребятами». Меня это страшно коробило, но великие молчали. Не потому что боялись хамоватую даму — просто считали издержки ее характера одним из неудобств, с которыми постоянно приходится сталкиваться в актерской профессии. Советские артисты были очень дисциплинированными людьми и всегда ставили на первое место работу. А отсутствие нормальной гостиницы, еды и прочее — всего лишь трудности, с которыми следует мириться.
Несмотря на нашу абсолютную нетребовательность, очень скоро отношения между членами концертной бригады и организатором гастролей совсем разладились. Ирина нас буквально возненавидела. Меня — особенно. После одного из первых выступлений благодарные зрители устроили для нас ужин. Там-то бывшая коллега, выпив несколько бокалов вина, и заявила (по-доброму так, вроде даже с состраданием): «Какая же ты, Танька, плохая артистка! Я эту роль в сто раз лучше играла!» Оказалось, в своем тюзовском прошлом Ирина участвовала в спектакле по пьесе, которая потом легла в основу сценария «Забытой мелодии...», и исполняла роль Лиды. Возможно, она ждала какой-то бурной реакции с моей стороны, но я только посмотрела на нее жалостливо, а про себя подумала: «Бедная!»
