— А что такое хрипач? — недоумевает режиссер.
— Автоматы с вином. В них кидают монетки, и выливается портвейн с хрипящим звуком — х-х-х!
Долго не могли найти решение, как лучше наказать: зарплату снижать и так уже некуда... Тогда взял слово художник Давид Боровский:
— Сколько работаю, не знаю ни одного театра, который бы состоял из непьющих людей!
— Вы серьезно? — поднял брови Юрий Петрович.
— Абсолютно.
— Все, собрание окончено!
Но кроме хрипача был еще ресторан рядом с театром, где мы засиживались после спектаклей. Выпивку там нужно было оплачивать, а капуста, картошка и томатная паста шли бесплатно — комплиментом от шеф-повара.
В 1990-е годы у Золотухина созрела блестящая мысль:
— Давайте организуем пельменную — девок молодых научим пельмени лепить, сами будем гостям байки травить. Заработаем!
Мы над ним подтрунивали:
— Да ни одна актриса пельмени лепить не станет — лучше в массовке бегать!
Частенько шучу: «Выпил не меньше, чем Высоцкий, — и ни одной строчки!» Хотя было дело, внес в его творчество поправку... Володя, сочиняя новую песню, всегда проверял ее на нас. Раз запел:
— Змей Горыныч влез на древо...
Я предложил:
— Володь, лучше бы он взмыл на то древо.
Поэт ни слова не сказал. А потом вышел его сборник с моим вариантом, так что есть в творчестве Владимира Семеновича и моя капля меда!
В общем, что касается выпивки, мы все себе иногда позволяли, но была определенная черта, которую нельзя переступать, когда живешь в семье. Так что жена поругивала, но и от чрезмерных возлияний удерживала.
Я человек азартный. Например когда с женой приехали во Францию, специально отправились в Монте-Карло — испытать судьбу в казино. А в Москве каждое воскресенье езжу на ипподром: необязательно ведь заряжать на скачки тысячи, можно поставить и пятьдесят рублей, а драйва — как на миллион! Главное уметь вовремя остановиться...
— Говорят, что Раднэр Муратов, известный по роли жулика Василия Алибабаевича из «Джентльменов удачи», проводил там много времени. Вы встречались?
— Муратов на ипподроме все время торчал! Радик был первым, гражданским мужем Изольды Извицкой, та выдержала рядом с ним года три, потом оставила... С годами его увлечение переросло в болезнь: проигрывал все, дома были голые стены и телевизор на табуретке. Порой, встретившись с ним на ипподроме, я интересовался:
— Что-то тебя давно не видал?