После «Дыма» получил заманчивое предложение — роль философа и общественного деятеля Казимира Лыщинского, жившего во времена Речи Посполитой. Отправился к руководству таганрогского театра отпрашиваться на съемки в Белоруссию, но получил ответ:
— Нет, ты не поедешь!
Наверное, директора можно было понять — я только что сыграл Астрова в «Дяде Ване», спектакль шел с большим успехом. Но что-то во мне переклинило.
— Да что ж такое?! Ребята, я не крепостной артист! — и бросил заявление об уходе.
Работа была интересной, только в те времена снимали на пленку, а не на цифру, технический процесс занимал много времени. В результате проторчал в Белоруссии около года. В свободные дни изредка удавалось выбираться к жене и сыну, зато была возможность регулярно высылать им деньги.
В тот период я впервые услышал страшное слово «пролонгация». Александр Бланк, известный по многосерийному телефильму «Цыган», пригласил меня на главную роль в мистической драме «Ненормальный», написанной в лучших традициях жанра. Я буквально влюбился в сценарий. Стал готовиться, заниматься верховой ездой и фехтованием. Часть действия разворачивалась зимой. Когда мы приехали на натуру в Ригу, там как раз выпал снег, поэтому съемки были назначены уже на следующий день. Утром встали — снега нет, растаял. Долго ждали, когда выпадет снова, но безрезультатно. Пришлось возвращаться в Москву. Бланк уговаривал: «Пока не берись ни за что другое, буквально завтра начнем работать». Я должен был показаться во МХАТ, Станислав Андреевич Любшин договорился, что меня прослушают, но не пошел даже туда. Вдруг спросят: «Завтра можешь вводиться?» Соглашусь — подведу киногруппу. Откажусь — будет неловко перед Любшиным.
Шли месяцы, но съемки под разными предлогами откладывались. Может, просто отвалился кто-то из инвесторов? Бланк в подробности не посвящал, но просил не уезжать из Москвы. Да и мне стыдно было возвращаться домой без копейки. Я впал в депрессию, в полную нищету: ночевал по товарищам, а иногда и на Казанском вокзале. Иной раз питался одной фантой по двадцать копеек, если их находил. А потом умер Бланк, а вскоре и его директор. Только тогда я взял билет до Таганрога.
Правду говорят: закроется одна дверь, обязательно откроется другая. Почти сразу поступило предложение сыграть Чонкина в Русском драматическом театре в Риге. Но режиссеру Леониду Белявскому, ставившему спектакль по повести Владимира Войновича, не подошел мой высокий рост, и он предложил: «Может, выберешь другую роль?» Назло ему я предпочел крошечную, бессловесную роль безногого солдата, который играет на гармошке. Недавно рассказал об этом случае Войновичу, автор смеялся.
