А потом что-то разладилось. Скорее всего, болезнь сидела в нем с самого рождения, просто с годами начала прогрессировать. С некоторых пор из Италии от Гоголя знакомым стали приходить очень странные письма с поучениями и непрошеными инструкциями, как тем следует жить. Аксакову, к примеру, он настоятельно рекомендовал читать жития святых. «Друг мой! — попытался остановить Гоголя Сергей Тимофеевич. — Мне пятьдесят три года. Я читал Фому Кемпийского, когда вы еще не родились. И вдруг вы меня насильно, как мальчика, сажаете за эту книгу, да еще и в строго указанное время, после кофею». Бесполезно. Уже давал о себе знать недуг...
Николай Васильевич медленно умирал. Но никто не понимал, что с ним, собственно, происходит. «Моя геморроидальная болезнь вся обратилась на желудок, — еще раньше пытался объяснить двадцатидевятилетний Гоголь. — Это несносная болезнь. Она меня сушит. <...> В брюхе, кажется, сидит какой-то дьявол, который решительно мешает всему...» Жаловался, что совсем перестал есть, пожелтел и похудел страшно, что днем и ночью его бьет озноб. Обеспокоенные друзья немедленно отправились в Рим, где встретили розовощекого и бодрого Гоголя, поглощающего в траттории по три порции спагетти. Он был совершенно здоров. Но при этом абсолютно сумасшедший.
Дальше — больше. Гоголь вообразил себя святым и раздавал пророчества и благословения, утверждая, что сам Господь говорит его устами. Именно в это время он написал самую странную из своих книг «Выбранные места из переписки с друзьями». Тридцать две главы с советами на самые разные случаи. В частности, помещикам рекомендовал сжечь на глазах у крестьян несколько ассигнаций, дабы убедить тех: барина не интересует обогащение, а только установленный Всевышним порядок. Мол, если сделаешь так, в итоге «разбогатеешь ты, как Крез», — завершал Гоголь свое наставление. После публикации «Выбранных мест...» разразился громкий скандал. Слушать его безумные наставления никто не желал...
Именно в Италии у тридцатичетырехлетнего Гоголя появилась подруга, и он пережил слабое подобие любви — единственной в жизни. Но Александре Осиповне Смирновой-Россет — аристократке, бывшей фрейлине императрицы, женщине из высшего света, к тому же красавице, он был не пара. Гоголь наставлял ее в духовной жизни, читал вслух свои творения, они вместе гуляли по развалинам античного Рима. За границей соотечественники даже из разных социальных кругов легче сходятся. И Александре Осиповне льстило внимание автора гениальных «Ревизора» и «Мертвых душ», пусть он и был всего лишь безвкусно одетым, вечно нуждающимся в деньгах болезненным чудаком. Однажды она, заметив, как Николай Васильевич любуется ее красотой, как все больше подпадает под чары ее обаяния, кокетливым тоном спросила: «Гоголь, вы же хоть немного влюблены в меня?» — он покраснел и сбежал. Но дружба вскоре возобновилась, они успели погулять вместе еще и по Парижу, потом дружили в письмах — Гоголь давал Александре Осиповне наставления о том, как жить, — и она хотя бы не раздражалась в ответ. Ничего большего по слабости здоровья от женщин он и не желал...