— Потому что вы не только актер.
— Да, считаю себя больше даже драматургом. Если спросить, кто я, отвечу так: человек, рождающий тексты, фразы, смыслы, формулировки...
— Автор?
— Ну автор, да. Может, это и снимает актерскую конкуренцию между нами. То, что у мужчин она существует, несомненно.
— Вы в курсе, кто из вас пятерых первым попал в ту же «Википедию», в которую призываете не заглядывать?
— Нет. Зато знаю, что мы практически первыми из многочисленных друзей попали на обложку «Форбс». А компания у нас теплая, умная и очень большая, все люди статусные. Самое забавное, что именно в тот месяц, когда «Квартет И» оказался на обложке, один из команды переживал тяжелую ситуацию в жизни и пил где-то с бомжами.
Мы не меряемся «Инстаграмами», у кого сколько подписчиков, потому что главным показателем успешности и востребованности я в принципе считаю то, что мы можем собрать зал. Нам есть что сказать и сделать. Основное наше дело — театр, которому скоро тридцать лет. Хочется, чтобы люди интересовались больше тем, что мы делаем на сцене и в кино, а не в личной жизни.
— Вы со Славой Хаитом еще и продюсеры всех фильмов «Квартета И». Не доверяете посторонним?
— Просто хочется заниматься своими деньгами лично. Так что мы продюсеры поневоле, притом иррациональные и не очень эффективные. В основном ведь продюсеры хотят зарабатывать деньги и поэтому что-то делают, а мы что-то делаем и на этом хотим зарабатывать. Нам важно не просто деньги получить, а чтобы еще и отдача была. Чтобы нам нравилось...
В отличие от кино спектакль продолжительное время дорабатывается, чтобы в итоге стать таким, каким мы себе его представляли, задумывали, как нам всем пятерым кажется правильным. В первые полгода он сильно меняется. Если есть спрос, мы счастливы. В кино так не получается. Сняли как сняли, спешили, погода была не та — существует масса причин, которые мешают сделать фильм таким, каким хочется.
— Что бы вы пересняли?
— Все, кроме «О чем говорят мужчины» и «Громкой связи». Они получились летящими, светлыми, практически такими, какими мы их себе представляли. А вообще, у меня большие претензии ко всем нашим фильмам. Другой вопрос, что даже если переснимешь, нет гарантии, что станет лучше.
— Вам тоже, как и мне, кажется, что спектакли смешнее, чем фильмы?
— Спектакль «День радио» смешнее, чем фильм, несомненно. Потому что картина взяла в себя многое из спектакля, но мы учились делать кино постепенно. И вместе с нами учился режиссер Дима Дьяченко.
«День выборов» смешное кино, но мне кажется, если бы было больше опыта, времени и денег, могли бы снять Кустурицу. Хотя не устаю благодарить Олега Фомина за то, что вложился в эту картину как режиссер. На премьере, помню, мне многое не нравилось, а спустя годы вижу: «День выборов» получился, его любят, его цитируют. Он, извините за громкое слово, стал культовым. Но при этом у нас есть фильм, который в прокате провалился, хотя и снят по сильному сценарию. Художественная сила произведения не всегда равна его успеху.
— А что за фильм?
— «Быстрее, чем кролики». Иногда кино резонирует с публикой, иногда нет. Мы переоценили кредит доверия зрителей, сделали фильм на сложную тему, когда трудно отождествить себя с героями.
Надо сказать, что сейчас я ощущаю потребность в смене интонации в принципе. «О чем говорят мужчины» — с интонацией своеобразной, новой. Она прямо зазвенела! Но теперь какие мысли ни выскажи, все будет похоже на прошлое. Мы вкладываем новые смыслы, а интонация старая. Изменения необходимы, чтобы уши и глаза зрителей вновь услышали и увидели.
